«Переводчик – «тихая» военная профессия»

«На войне, как и в мирной жизни, есть профессии “гром­кие”, которые у всех на устах, и есть профессии “тихие”, обой­денные вниманием писателей и кинематографистов. Одной из таких профессий была служба военных переводчиков. Их насчитывалось на фронтах чрезвычайно мало - один на ди­визию, в редких случаях - один на полк. Но без этих “тихих” военнослужащих, не только владеющих языком противника, но и умеющих свободно ориентироваться в трофейной до­кументации, эффективно провести допрос военнопленного и “вылавливать” из эфира нужные сведения, трудно было бы как следует провести военные операции». Так оценивал значение работы своих товарищей «по оружию» бывший курсант Воен­ного института иностранных языков Красной Армии И. Левин в «Записках военного переводчика». На ускоренные курсы от­деления этого института в 1942 году был зачислен и герой нашего очерка Бурдей Григорий Давыдович.

Родился Г.Д. Бурдей в 1919 году. После окончания саратов­ской средней школы № 21 в 1937 году поступил на историче­ский факультет Саратовского университета. В июне 1941 года он сдал экзамены за 4-й курс и в июле со своими товарищами добровольцем ушел в Красную Армию. Военную подготовку он проходил в Могилевском пехотном училище, эвакуирован­ном в район Подольска.

Несмотря на самые трудные месяцы начала войны, пра­вительство страны сочло возможным завершение образо­вания студентами-выпускниками вузов. Григорий Бурдей сумел заочно подготовиться к госэкзаменам, сдать их на отлично и получить диплом об окончании университета, подписанный исполняющей обязанности ректора В.А. Артисевич и председателем государственной комиссии про­фессором И.А. Рубинштейном.

Глубокой холодной осенью 1941 года в небольшой волж­ский городок Ставрополь прибыл пароход, на борту которо­го находился эвакуированный из Москвы военный факультет западных языков Московского государственного института иностранных языков (МГИИЯ) со всем учебным оборудо­ванием и даже своей типографией. Факультет был разме­щен на территории бывшей кумысолечебницы «Лесное», где продолжил вести интенсивную подготовку переводчиков. Окончившие курсы направлялись в действующую армию, партизанские отряды и крупные штабы. На этом факульте­те курсанты разных групп изучали пятнадцать иностранных языков, но обязательными были два языка. Набирались на эти курсы выпускники языковых институтов и вузов гумани­тарного профиля.

Окончив 11-месячные курсы ВГИИЯ КА (Военного госу­дарственного института иностранных языков Красной Ар­мии) в Ставрополе (ныне Тольятти), выпускник историческо­го факультета Саратовского университета Г.Д. Бурдей в чине лейтенанта-переводчика разведывательного штаба армии прошел дорогами войны до Победы. За заслуги перед Роди­ной он был награжден орденом Отечественной войны и меда­лью «За боевые заслуги».

Демобилизовавшись в 1946 году, Г.Д. Бурдей вернулся на исторический факультет университета и успешно прошел по всем ступеням «служебной лестницы» - аспирант, ассистент, старший преподаватель, доцент, профессор. В 1954 году он в Московском университете защитил кандидатскую диссерта­цию. Столичные оппоненты особо отметили огромный труд, проделанный соискателем, который обнаружил в библиотеках и перевел с немецкого, французского, итальянского и румын­ского языков множество представляющих большой интерес документов. Невольно хочется добавить: диссертацию по истории написал и блестяще защитил высококвалифициро­ванный военный переводчик.

В 1989 году он успешно закончил многолетний научный труд, который лег в основу его докторской диссертации. О его педагогической и научной деятельности достаточно ши­роко и полно написано А.В. Воронихиным в газетной статье, посвященной 80-летию со дня рождения Г.Д. Бурдея. Скажем лишь несколько слов о его общественной деятельности. На­ходясь в должности председателя местного комитета, он был инициатором создания первой университетской базы отдыха на берегу Черного моря в Кабардинке, которая на протяже­нии многих лет пользовалась огромным успехом и которую сотрудники ласково и уважительно называли «КаБурдейКа». (Помним. С.153-154)

Г.Д.Бурдей

 

 

«Ее солдатская медаль»

Гохлернер Вера Моисеевна - достойный представи­тель славной плеяды «комсомольцев-добровольцев» 30-40-х годов прошлого столетия, жизненный путь которых - яркий пример служению Родине. Получив среднее образование в 1938 году, Вера Гохлернер поступила в Саратовский универ­ситет на исторический факультет. После начала Великой От­ечественной войны 12 августа 1941 года она была призвана на военную службу медицинской сестрой в госпиталь № 360, а 14 октября этого же года уволена в запас для продолжения учебы.

 

 

 

В августе 1942 года она окончила университет и посту­пила в аспирантуру при кафедре истории СССР. В 1942 году ее вновь призвали в армию, где она прослужила до августа 1945 года.

Всю войну, начиная с 1942 года, Вера Моисеевна прослужи­ла «оператором по азимуту» в 72-й отдельной батарее СОН-2 (станция орудийной наводки) 720-го зенитно-артиллерийского полка, который обеспечивал «охрану саратовского неба» и об­ласти.

Наш полк был создан в грозный час,

Когда по телу Сталинграда

Страшней, чем где, во много раз

Ползли полки фашистских гадов;

Когда считавшиеся по «штату»

Всем положением своим

В тылу работавшим Саратов

Вдруг стал насквозь прифронтовым.

Чтоб этот город защитить,

Огнем покрепче заградить

От разрушителей крылатых

 И был рожден семьсот двадцатый.

Эти строчки были написаны ветераном войны коман­диром взвода 8-й батареи этого самого 720-го зенитно-артиллерийского полка ПВО лейтенантом (ныне полковником запаса) П.В. Стрельниковым.

Полк, рожденный на земле Саратовской, в 1942 и 1943 го­дах защищал небо, не давая возможности немецкой авиации бомбить стратегически важные объекты: железнодорожный мост через Волгу (стальмост), заводы «Комбайн» (ныне авиа­ционный), «Шарик» (ныне ГПЗ-З), нефтеперерабатывающий («Крекинг»), Улешовскую нефтебазу («Улеши») и железнодо­рожный узел в г. Балашове.

Служба в полку была не из легких. Налеты вражеской ави­ации совершались в основном в ночные часы, в дневное вре­мя проходили многочисленные учения личного состава полка.

На подготовку к бою зенитчикам давалось не более 40 се­кунд, за которые необходимо было одеться и запоясаться, взять винтовку и противогаз, выбежать из землянки, включить прибор, проверить его установку и доложить о его готовности.

В апреле 1942 года зенитчикам уже приходилось иметь дело с фашистскими самолетами, которые все чаще и чаще стали появляться в небе над Саратовом. Летали они в одно и то же время по одному и тому же курсу на высоте более 6 километров. Они хорошо были видны в бинокли, их фикси­ровали дальномеры, «вели» орудия, которые были готовы в считанные секунды открыть по вражеским самолетам огонь. Но зенитчики молчали по двум причинам: они были недося­гаемы по высоте и дальности. А главное, это были самолеты- разведчики, и зенитчики не имели права обнаруживать место расположения батареи.

К лету 1942 года немец начал проводить массированные налеты на Саратов. Батарея, где служила В.М. Гохлернер, за­щищала «стальмост» через Волгу, по которому бесконечно шли эшелоны на фронт с военным грузом, и «Крекинг», обеспечивающий фронт необходимым горючим. На всю оставшу­юся жизнь запомнился налет немецких «хейнкелей» и «юнкер сов» на железнодорожный мост в трех направлениях. Летели они на разной высоте, эшелонированно, строем. На бомбо­метание заходили одновременно и совершали по 2-3 захода с интервалом в 10-15 минут. Казалось, что в небе их тысячи, хотя на самом деле их было чуть больше сотни. Но и этого было достаточно, чтобы повредить объекты стратегическо­го назначения при нехватке зенитных стволов. Тяжело тогда было девчонкам беспрерывно подносить пудовые снаряды, ведь каждая из них весила чуть больше, чем три снаряда. Не­понятно, какая сила помогала им с этим справляться. А под­носить их нужно было без счету и устали от склада к орудиям, от склада к орудиям.

Может быть, их подгонял страх за свою жизнь, который «вдавливал» тогда людей в землю и заставлял закрывать го­лову руками? Нет, им становилось страшно от сознания того, что если они не поднесут вовремя снаряды и орудия или хотя бы одно орудие на один только миг замолчит, вражеские са­молеты тут же прорвутся к цели и снесут мост или разбомбят заводские цеха. Этого допустить было нельзя. И самолеты, покружив и сбросив бесцельно бомбы, улетали. Но были на­леты, которые наносили ущерб нашим заводам, и тогда при­ходилось восстанавливать разрушенные цеха...

В октябре 720-й передислоцировался в Румынию, а в апреле 1945 года, когда уже близился конец войны и наши во­йска были совсем рядом с Берлином, полк, переправившись через р. Одер, занял позицию у г. Кюстрин, в 30 километрах от Берлина, расположив огневые точки между двух мостов, по которым шли непрерывным потоком наши танковые, артилле­рийские и прожекторные части. Авиация противника остерве­нело бомбила переправы. Стояла жуткая, не стихающая ни на час артиллерийская канонада.

Как проходила воинская служба аспирантки В.М. Гохлернер, солдата, затем младшего сержанта? Ответ на это вопрос дает один из документов, присланных на имя ее матери из воинской части, где служила ее дочь.

«Уважаемая тов. Гохлернер Злата Григорьевна! Ваша дочь Вера Моисеевна за период пребывания в рядах Красной Ар­мии в вверенном мне подразделении проявила себя как вер­ная дочь нашей священной Родины, нашего советского наро­да. Она отлично владела боевой техникой и может справиться в любой боевой обстановке, дисциплинирована, оправдывает свое высокое звание члена ВКП (б) в армейских условиях.

Командование части отметило ее боевые успехи - наградило Вашу дочь тов. Гохлернер медалью “За отвагу”.

От лица службы выношу Вам искреннюю благодарность за воспитание дочери для защиты Родины от фашистских по­работителей.

Желаю Вам от души счастья и успехов в работе для блага нашей страны. Начальник политотдела в/ч 68909 майор Семенов. 1944 год».

После демобилизации В.М. Гохлернер была восстановлена в аспирантуре и по ее окончании в мае 1954 года защитила диссертацию и получила степень кандидата исторических наук.

В.М. Гохлернер многие годы была организатором и бес­сменным руководителем университетской группы «Поиск», чьим трудом составлен первичный список погибших препо­давателей, сотрудников и студентов. Многие материалы о фронтовиках, приведенные в книге, - результат работы ее «поисковиков». Она организовала традиционные «съезды» фронтовиков, бывших студентов истфака, их встречи со сту­дентами, принимала активное участие в подготовке экспози­ции Комнаты боевой славы СГУ.

В последние годы своей жизни, уже будучи тяжело боль­ной, Вера Моисеевна помогала своим ученикам собирать журнальные и газетные публикации о фронтовиках универ­ситета.

Память о ней должна воплотиться в благородных делах нового поколения «поисковиков» - никто не должен быть за­быт, ничто не должно быть забыто. (Помним. С.174-176)

В. М. Гохлернер. 28 апреля 1945.

Надпись на обороте: «Мама! Мне 25!!! До скорой встречи, дорогая!».

 

 

«Для армии, для фронта»

Динес Александр Самуилович родился 1 августа 1921 года в г. Саратове в семье врача. Его отец, Самуил Аро­нович, с 1923 по 1932 год работал главным врачом 1-й го­родской клинической больницы им. В.И. Ленина (ныне ордена «Знак Почета» им. Ю.Я. Гордеева). Затем несколько лет воз­главлял горздравотдел.

В 1929 году Александр поступил в среднюю школу и после ее окончания, сдав в 1939 году вступительные экзамены, был зачислен студентом исторического факультета Саратовского государственного университета.

Великая Отечественная война прервала его учебу, он до­бровольцем ушел в армию и был направлен в Пензенское артиллерийско-миномётное училище (ПАМУ). По оконча­нии обучения А.С. Динес в звании лейтенанта был оставлен в училище в должности командира взвода, затем был на­значен командиром батареи курсантов. Училище готовило артиллеристов-миномётчиков, в которых остро нуждалась сражающаяся с врагом армия.

13 декабря 1943 года, будучи на службе в ПАНУ, наркомом обороны СССР старший лейтенант А.С. Динес был награжден знаком «Отличник РККА», а 4 мая 1945 года Указом Прези­диума Верховного Совета СССР - медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»

Прослужив в училище до июля 1946 года, Александр Са­муилович в звании старшего лейтенанта был демобилизован для продолжения прерванной войной учебы. В 1949 году он с отличием окончил университет и был рекомендован в аспи­рантуру.

За годы учебы в Саратовском университете он проявил себя дисциплинированным, всесторонне развитым студен том. А.С. Динес в течение трех последних лет являлся Ста­линским стипендиатом.

На третьем и четвертом курсах он избирался членом и заместителем секретаря партийного бюро исторического фа­культета, затем членом партийного комитета университета. Активно участвовал в работе научных студенческих кружков, руководил агитколлективом университета, и его работа не­однократно оценивалась как лучшая Саратовскими обкомом и горкомом ВКП(б).

В 1952 году А.С. Динес окончил аспирантуру, в 1954 году защитил кандидатскую диссертацию, работал на кафедре истории партии университета в должности доцента. Послед­ние годы он заведовал кафедрой истории КПСС в институте механизации сельского хозяйства. (Помним. С.179-180)

А.С.Динес (сверху в центре) среди офицеров Пензенского училища

 

«Страницы биографии ровесника университета»

Ермолаев Всеволод Александрович родился 27 января 1910 года в г. Саратове.

Его отец был банковским служащим, а мать, окончив Ма­риинскую женскую гимназию, занималась домашними дела­ми. В 1919 году отца мобилизовали в Красную Армию, где он вскоре скончался в сибирском военном госпитале.

В семилетнем возрасте Сева Ермолаев поступил на уче­бу в частную гимназию Добровольского. После 1918 года он продолжил учебу в единой трудовой школе первой ступени (с 1 по 5 класс). Затем был переведен в школу второй ступени (с 6 по 9 классы). В 1926 году он поступил на юридическое, но вскоре перевелся на экономическое отделение факультета права и хозяйства (ФПХ) Саратовского университета, которое окончил в 1930 году.

В апреле 1932 года он как молодой специалист был призван на шестимесячную службу в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию. По окончании службы в армии Всеволод Александро­вич в качестве инженера-экономиста работал на строительстве новых объектов в городах Саратове и Сталинграде.

Восстановление исторического образования в школах и вузах страны позволило ему в 1937 году поступить на исто­рический факультет Саратовского педагогического институ­та и в 1939 году экстерном с отличием окончить его полный курс. В этом же году в должности ассистента кафедры исто­рии древнего мира и средних веков он приступил к работе в СПИ. В 1940 году он был принят в аспирантуру при кафедре средних веков Саратовского госуниверситета, но начавшаяся Великая Отечественная война помешала учебе в аспиранту­ре, и 26 июня 1941 года в должности командира запаса 1-го разряда РККА он был призван на действительную службу, ко­торую проходил с июня по август 1941 года на ст. Татищево Саратовской области в 358-м запасном стрелковом полку 19-й запасной стрелковой бригады.

В августе этого же года Всеволод Александрович был на­правлен на Центральный фронт старшим адъютантом бата­льона 333-го стрелкового полка 5-й стрелковой дивизии. В одном из боев он получил серьезное ранение от разрывной пули в левое плечо и был отправлен на лечение в госпиталь № 1679 г. Саратова.

«На фронте, - вспоминал в своих мемуарах В.А. Ермолаев, - я впервые услышал, как кричат раненые. Их крик был протяжный и мучительный. В нем были и страх от внезапной и страшной боли, и сама боль».

После лечения в декабре 1941 года он был вновь направ­лен в штаб 358-го запасного полка 19-й запасной стрелко­вой бригады в должности помощника начальника. Штаб по-прежнему находился на ст. Татищево. Именно здесь фор­мировались маршевые батальоны и отправлялись на фронт. Начальником 3-го отделения штаба бригады, занимавшегося непосредственно формированием и отправкой эшелонов на фронт, был уже знакомый читателю студент-историк Саратовского университета А.П. Васильчук.

В сентябре 1942 года В.А. Ермолаева направили слушателем на 3-месячные курсы военных переводчиков в Военный институт иностранных языков (ВИИЯКА) в г. Ставрополь (ныне г. Тольятти). В этом институте среди курсантов он встретил саратовцев, студентов-историков Г.Д. Бурдея, И.В. Малышева, Г.Н. Положего. По окончании курсов решением выпускной экзаменационной комиссии 8 декабря ему была присвоена квалификация «военный переводчик» 2-го разряда по немецкому языку, после чего он был направлен переводчиком на Северо-Западный фронт в 40-ю лыжную стрелковую бригаду. Участвуя в боевых действиях, В.А. Ермолаев второй раз ока­зался в госпитале № 2720 ст. Удомле, где с февраля по май 1943 года находился на лечении.

Дальнейшая его служба проходила в 898-м стрелковом полку 245-й стрелковой дивизии на Северо-Западном фрон­те, затем в 7-м отделе Политуправления фронта.

В декабре 1943 года - он переводчик 65-го стрелкового полка связи 2-го Прибалтийского фронта, в феврале 1944 года его назначают преподавателем антифашистской школы при 7-м отделе Политуправления Северо-Западного фронта, где проходили обучение немецкие военнопленные, которые до­бровольно выразили желание бороться против гитлеровского режима.

Окончание войны В.А. Ермолаев встретил в Литве вместе со своими боевыми друзьями стрельбой из наганов и автоматов.

После ее окончания, с августа по ноябрь 1945 года он яв­лялся референтом Советской Военной Администрации в Гер­мании (СВАГ, Управление политсоветника, г. Берлин). С ноября 1945 по август 1949 года занимал должность старшего референта Управления информации по вопросам Церкви и религи­озных организаций СВАГ. В сентябре 1949 года В.А. Ермолаев был переведен в резерв Политуправления ПриВО, а 7 января 1950 года уволен в звании капитана в запас.

За мужество и отвагу он был награжден орденами Крас­ной Звезды и Отечественной войны 1-й степени, медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 — 1945 гг.»

Демобилизовавшись, Всеволод Александрович 15 марта 1950 года вернулся в г. Саратов и продолжил учебу в пре­рванной войной аспирантуре, которую в 1953 году успешно окончил с защитой диссертации.

С 1 сентября 1953 года он работал старшим преподавате­лем на кафедре экономической географии на географическом факультете СГУ, а 1 сентября 1956 года перешел на кафедру истории средних веков исторического факультета универси­тета. В 1959 году он получил должность доцента, и проработав в этой должности более 12 лет, в 1970 году ушел на заслуженный отдых. (Помним. С.184-186)

В.А.Ермолаев

«Расположились в лесу. Рядом стояли артиллеристы, на которых только что был сделан воздушный налёт, принесший им потери. Они стали хоронить убитых, но в это время начался новый авианалет. На хоронивших артиллеристов были сброшены бомбы, часть их досталась и нашей бригаде. Когда начался налёт, я прилёг в какой-то ямке и, глядя в небо на летящие «юнкерсы», увидел, как от них отделяются маленькие чернильные капли. Эти «капли» рвались совсем близко, ломали деревья, поднимали тучи снега. Вдруг я почувствовал глухой удар по ноге и подумал, что меня ударило упавшим деревом, но, потрогав ступню, увидел, что валенок прорван и показалась кровь. Я понял, что ранен, чему мог только радоваться. Ко мне подбежал комендант, младший лейтенант Волков, один из немногих симпатичных людей в бригаде. Он отвёл меня к лошадям, положил на сани, и я отправился вместе с другими ранеными. По дороге мы видели летящие «юнкерсы» и боялись новой бомбёжки, что представлялось уж совершенно излишним. Доехали до железной дороги, здесь в полевом госпитале благожелательные врачи обработали мою ногу, и я поехал поездом. По дороге у меня конфисковали хороший фонарь. Все чемоданы и сундучки обыскивали в поисках оружия, но отнимали и фонари. После нескольких полевых госпиталей мы попалили на станцию Удомля, и здесь жили вначале в довольно приличных землянках, обшитых деревом, а затем в домах. Ранение моё было лёгкое, и потому меня не отправили дальше. Рана затянулась быстро, и меня уже хотели выписывать, как обнаружили большой нарыв – парапроктит, который требовал лечения. Сделали маленькую операцию – разрез с выкачкой гноя, который давал температуру. В общем в госпитале я провёл до мая, и после праздников меня выписали.» (Ермолаев В.А. «Без гнева и пристрастия»: Записки историка. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2009.)

 

«Герой Советского Союза»

Когда началась Великая Отечественная война, член бюро ВЛКСМ исторического факультета Казаков Николай Яковле­вич заканчивал 4-й курс. В первые же дни войны он, как и многие студенты университета, добровольцем ушел воевать в составе Юго-Западного фронта. Первое участие в сражении с противником он принял в боях за города Изюм и Баренково, где летом 1942 года фашистские захватчики прорвали линию фронта и устремились к Сталинграду. В эти трудные для нашей страны дни Николай был принят кандидатом в члены партии. «Хочу идти в бой коммунистом», - писал он в своем заявлении.

В 1942 году, после краткосрочного лечения в госпита­ле, связанного с его ранением, он был направлен на учебу в Брянское военно-политическое училище, откуда снова ушел на фронт. В мае 1943 года Н. Казакова назначили комсоргом полка, который воевал на Курской дуге, где за проявленные мужество и героизм он был награжден медалью «За отвагу».

Из дома на фронт ему шли печальные известия. Во вре­мя одного из налетов фашистской авиации на село, где жили родители, погиб его отец. Вскоре на Курской земле во время боя погиб его младший брат, погибли мужья двух его сестер, и тогда Николай поклялся отомстить врагам за смерть родных и близких ему людей.

В сентябре 1943 года Н. Казакову было приказано возгла­вить группу воинов-комсомольцев, которые должны форсиро­вать Днепр. С клятвой «Умрем, но приказ Родины выполним!» они приступили к выполнению боевого задания. Схватка была жестокой. Много в ней полегло фашистов, но немало погиб­ло и наших солдат. Раненый Николай Казаков сражался до последнего. За успешное форсирование Днепра многие сол­даты и офицеры были удостоены звания Героя Советского Союза и среди них - воспитанник университета истфаковец Н.Я. Казаков.

Полк, в котором служил Н.Я. Казаков, с боями успешно продвигался на Запад. Упорными и кровопролитными были бои за город Бугач, который неоднократно переходил из рук в руки. Свой боевой путь Николай Яковлевич закончил в Карпатах, а из рядов Советской Армии демобилизовался в 1957 году.

После войны он жил в Риге, преподавал историю и общественные науки в строительном техникуме. Был частым гостем молодежи, выступал с воспоминаниями о военных событиях минувшей жестокой войны. Много помогал группе «Поиск» университета и исторического факультета.

В 1974 году в г. Бугач состоялся торжественный митинг в честь 30-летия со дня освобождения города от немецких захватчиков, на который вместе с другими участниками боев был приглашен и Н.Я. Казаков, где ему было присвоено зва­ние почетного гражданина города Бугача.

После окончания войны, продолжая служить в рядах Советской Армии, Николай Яковлевич работал старшим инструктором политотдела Академии ВВС в г.Риге, заместителем командира отдельного дивизиона по политчасти, заместителем начальника госпиталя г. Риги по политчасти. Уволившись в запас в чине полковника, он на протяжении многих лет работал преподавателем истории и обществоведения в рижском строительном техникуме, активно участвовал в общественной жизни и героико-патриотическом воспи­тании молодежи.

Я.М.Майофис и Н.Я.Казаков 

2 марта 1990 года Николай Яковлевич скоропостижно скончался. Словно предчувствуя или действительно предвидя зигзаг латышской политики, он завещал похоронить его на родине - на Белгородской земле, в с. Верхопенье. Н.Я. Казаков принадлежал к поколению Победителей и прожил достойную жизнь.

В 2009 году на фасадной стене общежития СГУ № 3, где жил он в студенческие годы, в торжественной обстановке была открыта мемориальная доска Герою Советского Союза, бывшему студенту истфака университета Н.Я. Казакову. (Помним. С.191-193)

    

 

 

«Вперед, на Берлин!»

На рассвете, в 4 часа утра, 16 апреля 1945 года 22 тысячи орудий внезапно открыли огонь по хорошо укрепленным бое­вым позициям гитлеровских войск. Началось массированное наступление наших войск на Берлин.

Затем бой перешел на окраины Берлина. Испуганные гит­леровские солдаты и офицеры начали сдаваться в плен.

«В мощных лучах 140 зенитных прожекторов, осветивших полосу наступления войск 1-го Белорусского фронта, под­нялась наша пехота и ворвалась в первую линию вражеских траншей. У многих солдат через плечо были перекинуты крас­ные флаги», - делился своими воспоминаниями участник этих сражений, гвардии подполковник Майофис Яков Маркович.

 

21 апреля начался штурм самого Берлина. Под ударами наших механизированных частей фашисты сдавали одну по­зицию за другой и, наконец, последние оборонительные валы под Берлином. Засевшие в подвалах, на чердаках фолькс- штурмисты убивали наших воинов «фаустами», но изменить соотношение сил и саму обстановку они уже не могли.

Солдаты и офицеры части под командованием Я.М. Майофиса дрались на центральной магистрали. Упорной была борьба в направлении центра города, и особенно рейхстага. В осажденном Берлине все крупные здания были превраще­ны врагом в мощные опорные пункты с круговой обороной.

Захватить рейхстаг и водрузить Знамя Победы - такую задачу поставило перед ними командование. Яков Маркович Майофис входил в состав штурмовой группы, которая готови­лась к взятию рейхстага.

Я.М.Майофис в Берлине 1 мая 1945 года

Бои были очень тяжелые. Особую опасность представляли переходы через перекрестки. Из окон подвалов, верхних эта­жей зданий стреляли фаустники, автоматчики. На штурм при­ходилось идти под прикрытием танков, плотно прижавшись к их тыльной части.

До рейхстага части, в которых воевал Я.М. Майофис, не дошли. 30 апреля воины армии под командованием генерала В.И. Кузнецова первыми ворвались, захватили рейхстаг и водрузили Знамя Победы.

Но бои на этом не закончились, враг упорно и настойчиво отбивался, несмотря на то что красные знамена уже развивались над рейхстагом, зданиями бывшего министерства авиации и рядом других учреждений фашистского рейха. На фоне разрушенного города с высоты птичьего полета они вы­глядели мощным салютом, разбросавшим веером красные победные флажки по всему городу.

2 мая 1945 года берлинский гарнизон полностью капитулировал, а через несколько дней, 9 мая, все праздновали День Победы.

После окончания войны Я.М. Майофис с 1945 по 1952 год продолжил службу в Германии в политотделе корпуса групп советских оккупационных войск в г. Шверине по связям с не­мецким гражданским населением. Знание немецкого языка давало ему возможность свободного общения с населением Германии.

В 1952 году, демобилизовавшись, он вернулся в г. Саратов и продолжил работу доцентом исторического факультета СГУ. На протяжении многих лет он вел занятия на заочном отделении истфака с офицерами Советской Армии. Среди его многочисленных дипломников был и Герой Советского Союза Д.В. Емлютин. (Помним. С.210-211)

Я.М.Майофис

 

«Мы - волгари из Саратова»

Окончив среднюю школу, Игорь Васильевич Малышев приехал в г. Саратов и подал заявление в университет, в ко­тором он писал: «Прошу приемную комиссию зачислить меня студентом 1-го курса исторического факультета как имеюще­го аттестат отличника. 15 августа 1939 года И. Малышев».

В университете, как и в сельской школе, Игорь учился старательно и успешно. В его зачетной книжке были сплош­ные «отлично». Но 22 июня 1941 года ему, как и многим его друзьям, пришлось прервать учебу и добровольцем пойти на фронт. Воевал Игорь в сформированной в г. Сталинграде 5-й Ударной армии, которая позже участвовала в освобождении Донбасса, юга Украины, г. Одессы и г. Кишинева. Многие, с кем пришлось воевать Игорю Малышеву, запомнили его по характерной для него детали: в его вещевом мешке были только книги, которые он заботливо хранил. В одном из жар­ких боев, который батальон вел с танками и пехотой врага, Игорь Васильевич был тяжело контужен. Придя в себя, пер­вым его вопросом было: «А где мои книги?» Книги для него были вторым оружием.

Игорь Малышев хорошо владел немецким языком, и ему поручили вести пропаганду среди немецких солдат. Очень ча­сто на передовую подъезжала радиофицированная крытая по­луторка, включала МГУ (мощную громкоговорящую установку) и под минометным и пулеметным огнем противника начинала вести агитационную работу. «К концу августа 1944 года, - пи­шет в своей книге “Пламя в ночи” инструктор политотдела 9-го стрелкового корпуса майор А.В. Никулина, - закончились основные бои по разгрому ясско-кишиневской группировки противника, но наши войска вели еще бои по уничтожению отдельных групп, рассеявшихся по лесам. В это время мы ак­тивно применяли громкоговорящие установки. Эти средства в дни разгрома ясско-кишиневской группировки противника находились в ведении старшего инструктора политотдела ар­мии майора И.В. Малышева и располагались в головных отря­дах преследования противника. Его мощные радиоустановки работали в основном ночью на расстоянии 200-300 метров от расположений противника. За пять дней было проведено бо­лее 300 звукопередач». Нередки были случаи, когда не надо было вести разведку боем. Выручал И. Малышев со своей МГУ. После его передач многие немецкие солдаты и офицеры переходили на нашу сторону.

В дневнике майора И. Малышева среди многочислен­ных записей имеется такая: «Есть даты, которые останутся навсегда в истории. Таков сегодняшний день - 16 апреля 1945 года. Сегодня - начало великого сражения за Берлин. В 4 часа утра по московскому времени было передано в эфир слово“Родина”, означающее сигнал к артиллерийской под­готовке. Во всех частях, подразделениях прозвучало “Даешь Берлин!”»

Майор И.В. Малышев к Берлину шел от самой Волги, от стен героического Сталинграда под градом пуль, снарядов, под дождем авиабомб. Он прошел с 5-й Ударной армией бо­лее трех тысяч километров, освобождая г. Одессу, порты Оча­ков и Николаев, многие города и селения Польши. На этом нелегком пути сколько было выстрадано, пережито, сколько пролито крови. И вот битва за Берлин. Гитлеровцы сражались ожесточенно. Бои шли беспрерывно, днем и ночью. Раненые бойцы не покидали боевые рубежи, ведя огонь. У всех воинов было одно желание, одно стремление, одна цель - Победа!

«Чем ближе продвигались наши войска к центру столицы, - вспоминал И. Малышев, - тем сильнее оказывались усилия немцев сохранить свое положение. Каждый дом представлял бойницу. Немцы вели прицельный огонь из окон, дверей, с чердаков и крыш, из подвальных выходов. Непрерывно слы­шались автоматные очереди, винтовочные выстрелы, раз­рывы фаустпатронов. То здесь, то там вспыхивали пожары, горели дома. Улицы в огне, в пламени, в дыму. От разрывов снарядов качаются и рушатся стены домов. Стоит ужасный грохот, треск. В воздухе облака пыли, смешанной с дымом, небо все затянуто черной пеленой. На фоне беспрерывного гула самолетов слышатся истошные вопли, душераздираю­щие крики. Кругом лужи крови, трупы... Не надеялся в этом пекле остаться живым, когда в любой момент могла настичь вражья пуля».

В освобожденном Штраусберге командующим 5-й Удар­ной армией И.В. Малышев был назначен его комендантом, а позже генерал-полковником Н.Э. Берзариным ему было вру­чено удостоверение начальника инспекторской группы при военном Совете 5-й Ударной армии по руководству работой военных комендатур г. Берлина. Хлопот и забот у И.В. Малы­шева прибавилось. Нужно было накормить и устроить юных берлинцев, потерявших в войне родителей, иначе им угрожа­ла смерть от голода и болезней, открыть больницы для насе­ления, организовать работу магазинов. Много времени ухо­дило на организацию разбора завалов улиц, налаживания по ним движения транспорта.

На одних улицах г. Берлина фашисты еще вели яростные сражения, в то время как на других улицах, у походных крас­ноармейских кухонь стояли очереди мирных немецких граж­дан с кастрюлями, чашками и мисками.

Постоянные переезды, беготня, хлопоты, ни минуты от­дыха. Нервы, физические и душевные силы напряжены были до предела. К тому же сутками не приходилось спать. Все это И. Малышеву пришлось пережить, перенести, потеряв грань дня и ночи.

Здесь, в Берлине, И.В. Малышеву, чтобы избежать бес­смысленного кровопролития, спасти людям жизни, пришлось еще раз воспользоваться радиофицированной полуторкой с МГУ и призвать немецких солдат и офицеров сложить ору­жие, на что они ответили огнем.

«Последний бой за имперскую канцелярию был очень труден. Схватка на подступах и внутри здания носила особо ожесточенный характер», - писал маршал Г. Жуков. Эти бои «чертовой канцелярии», как окрестили солдаты эту гитлеров­скую резиденцию, принесли не только радость побед, но и горечь потерь. Погибло много наших замечательных солдат и офицеров.

1411-й день войны пришелся на 2 мая 1945 года. Остались позади великие народные испытания. Настал час заслужен­ного, выстраданного торжества. Трудно себе представить, что происходило в этот день, 2 мая. Он стал днем всемирного ли­кования, радости. По улицам Берлина неслась русская песня, на площадях звучала музыка, крики «Ура!», вверх летели шап­ки, пилотки, фуражки, кто-то лихо отплясывал, качали своих командиров.

Приехав посмотреть в этот же день на поверженный рейх­стаг, где еще в подвалах возникали рукопашные схватки, сотрудники Берлинской комендатуры, в хозяйство которой входило это здание, прочитав надписи, сделанные нашими бойцами, по-мальчишьи решили сами расписаться от име­ни всех волжан. На каменной плите постамента со стороны Королевской площади крупными и размашистыми буквами И. Малышев написал: «Мы - волгари из Саратова», а стояв­ший рядом офицер ниже подписал: «... и Костромы». Тут же они поставили и свои подписи. А ведь тогда И. Малышеву было только 24 года.

Жалко, что в тот момент близко не было наших фронтовых фотокорреспондентов. И лишь по счастливой случайности рядом оказался штатский пожилой немец с фотоаппаратом, который фотографировал наших солдат и офицеров. Он подо­шел и на немецком языке предложил сфотографироваться и на завтра обещал готовые фотографии. Денег он не брал, но попросил что-нибудь из продуктов.

На следующий день берлинец вручил им фотографии. Этот снимок, ставший историческим, обошел многие журналы, фотоальбомы, книги и хорошо знаком тысячам читателей. На нем запечатлены старший лейтенант из г. Костромы А.А. Раз- гуляев, майор И.В. Малышев, рядовой В.Ф. Писарев, водитель И.В. Малышева, и старший лейтенант И.Д. Давыдов. Фото­графия красноречива - она свидетельствует о том, что И. Ма­лышев был в числе тех, кто дописывал последние строки завершающей главы учебника исторической справедливости, главы, которую можно озаглавить одним вдохновенным и разящим словом «Возмездие». На фотографии мы узнаем этот размашистый почерк, которым на цоколе имперской канце­лярии мелом были написаны слова, наполняющие читателей гордостью: «Мы - волгари из Саратова». Этим же почерком на обгорелых стенах домов Сталинграда были начертаны слова, ставшие священной клятвой: «Стоять насмерть!» Да, это один и тот же почерк, почерк истории.

65 лет прошло с тех памятных дней, когда все стены по­верженного фашистского гнезда - рейхстага - были распи­саны многочисленными автографами воинов-победителей. С годами эти «граффити» были помещены под стекло, стали частью интерьера и главным экспонатом экскурсионной про­граммы по Рейхстагу.

В этот же памятный день на Унтер-Линден у майора И.В. Малышева состоялись случайные радостные встречи со своими университетскими товарищами: историком В.А. Ер­молаевым, филологом Максимом Толмачевым, Иваном Ан­тошкиным, Николаем Бельским. А накануне штурма Берлина он встретил старшину В. Гречишкина, с которым в школьные годы сидел за одной партой.

Как начальнику инспектуры, в подчинении которого были комендатуры Берлина, И.В. Малышеву пришлось вскоре до­кладывать маршалу Жукову о том, как налаживать жизнь мир­ного населения в столице Германии.

9 мая 1945 года Игорь Васильевич присутствовал при под­писании документов. В его дневнике имеется такая запись: «Мне выпало большое счастье. Я видел своими глазами, как Кейтель подписал документ о капитуляции».

В октябре сорок пятого майор И.В. Малышев демобилизо­вался и приехал в свой дом. Немного отдохнув, он вернулся в университет, и получив разрешение декана истфака И. Сини­цына, приступил к занятиям. Закончив университет, он рабо­тал в Институте философии АН СССР, защитил кандидатскую и докторскую диссертации, преподавал в МГУ, а затем вер­нулся в армию и в чине полковника работал в Военной ака­демии им. Ф. Дзержинского. С 1981 года профессор И.В. Ма­лышев работал в Университете дружбы народов им. Патриса Лумумбы (Помним. С.213-217)

 

«Нам дороги эти позабыть нельзя»

Из автобиографии Пороха Игоря Васильевича. «Я ро­дился 26 апреля 1922 года в г. Астрахани в семье педагогов. Мой папа сделал очень много полезного и доброго в обла­сти просвещения калмыков. По сути дела, вся интеллигенция Калмыкии прошла через школу, поскольку он ряд лет был ди­ректором Калмыцкого педагогического института. Мама пре­подавала математику.

В школе я учился без особого блеска, увлекался футбо­лом и шахматами. Окончив среднюю школу, я намеревал­ся поступить на факультет журналистики Ленинградского университета, но судьба распорядилась иначе. В сентябре 1939 года стал студентом первого курса исторического фа­культета Саратовского университета. Учился я успешно, но не долго.

13 ноября 1940 года я был призван в Красную Армию и отправлен в Монголию. Служил рядовым солдатом, ефрейто­ром, заместителем политрука в обстановке доброжелатель­ности и помощи со стороны старослужащих.

В феврале 1942 года в составе 82-й дивизии был отправлен на фронт, но вскоре откомандирован в военно-политическое училище г. Халтурин Кировской области.

Выпущенный лейтенантом, прошел дорогами в составе Степного и 2-го Украинского фронтов от Воронежа до Праги.

Завершил Отечественную капитаном, помощником начальни­ка политотдела 7-го механизированного корпуса.

Затем участвовал в войне против Японии. Снова Мон­голия, Хинган, Мукден, Чаньчунь, Дайрен, Порт-Артур и, на­конец, Хабаровск. Я служил помощником начальника полит­отдела штаба и управления штаба Забайкальско-Амурского военного округа.

За участие в боевых действиях был награжден тремя ор­денами и шестнадцатью медалями. Был ранен, получив тяже­лую контузию.

В июне 1946 года демобилизовался. Тяга к знаниям взяла верх. Я вернулся на 2-й курс истфака СГУ. К тому времени я был женат и вскоре стал отцом.

Учился я страстно. Был общественным активистом. На 4-м курсе тяжело заболел, но мне так хотелось жить, что я с по­мощью врачей, и в первую очередь любящей жены, преодо­лел недуг.

В 1950 году был оставлен в аспирантуре у профессора Ю.Г. Оксмана. В октябре 1953 года я защитил в СГУ кандидат­скую диссертацию. Читал курс лекций и выступал с лекциями в университетах городов: Элисты, Волгограда, Самары, Воро­нежа, Донецка, участвовал в международных конференциях. В апреле 1998 года был удостоен почетного звания “Заслу­женный деятель науки Российской Федерации”».

В день 75-летия И.В. Пороха в статье «Народный профес­сор» А.В. Воронихин писал: «И.В. Порох - прежде всего ма­стер. В любом деле он основателен, масштабен, оригинален и энергичен... Его работы - фундаментальны, его лекции - блестящи. Он обладает мощным биополем, попадая в кото­рое, люди становятся интересней и жизнерадостней... Он - порох!»

Одно из своих последних публичных выступлений на ве­чере встречи ветеранов войны со студенчеством города, проходившем в Доме ученых, И.В. Порох закончил фразой, после которой все присутствующие молча встали, не апло­дируя. Он сказал: «Мы, как гладиаторы, идя в последний свой бой, в гуле толпы слышали ободряющие голоса истинных друзей, и это делало нас бессмертными в памяти потомков». (Помним. С.238-239)

И.В.Порох

 

 

«Далекое и пережитое прошлое»

Сергеев Иван Иванович родился 26 сентября 1919 года в с. Свирино Новоспасского района Ульяновской области в семье крестьянина-середняка. Его детство прошло в суровые годы - разруха, голод, мародерство.

В семилетием возрасте Ваня начал учебу на дому и учи­телем был грамотный сосед-инвалид. Затем сельская школа в соседнем с. Светлом, где он окончил три класса. Четвертый класс ему пришлось заканчивать в школе другого районного села. В связи с переездом семьи продолжить учебу ему при­шлось в г. Хвалынске Саратовской области.

Окончив в 1936 году рабфак, И. Сергеев поступил на пер­вый курс Саратовского сельскохозяйственного института (ныне государственный аграрный университет им. Вавило­ва) на гидромелиоративный факультет, но, не проучившись и года, по комсомольскому призыву был направлен в Севасто­польское военно-морское училище им. ЛКСМ Украины. Одна­ко учеба не состоялась из-за болезни.

В 1938 году Иван Сергеев поступил на исторический фа­культет Саратовского университета. Когда началась Великая Отечественная война, досрочно сдав экзамены за 3-й курс, он тайком от родителей, кое-что захватив собой, вместе со своими товарищами отправился в Кировский райвоенкомат с просьбой отправить их добровольцами на фронт. Военком одобрил их просьбу и направил на учебу в эвакуированное из Киева артиллерийское училище.

Через три месяца, получив звание младшего лейтенанта, И. Сергеев был отправлен в г. Архангельск, а оттуда в долж­ности командира противотанкового орудия и замполита ар­тиллерийской батареи прибыл на Волховский фронт. Воевать приходилось в составе Волховского и Ленинградского фрон­тов, задачей которых было не дать немцам замкнуть кольцо вокруг г. Ленинграда и отрезать Ладожское озеро - Дорогу жизни от города.

«Шли ожесточенные бои за узловые станции Дно, Бологое, Ладога, - вспоминал Иван Иванович, - были наступления и отступления». В одном из боев 13 марта 1942 года И.И. Сер­геев был ранен и отправлен в госпиталь, а затем в запасной артиллерийский полк, где занимался обучением молодых солдат артиллерийскому искусству.

В 1944 году, закончив Пензенское артиллерийско- минометное училище, он был направлен на 3-й Украинский фронт командиром взвода разведки минометной бригады, в задачу которой входил выбор выгодной огневой позиции для катюш.

В Венгрии в окрестностях озера Балатон недалеко от г. Секешфехервар на огромном плато И.И. Сергееву впервые довелось наблюдать размах сражений, и было это, где шел бой двух танковых армий. За ходом этого боя Иван Иванович наблюдал с командного пункта, расположившегося на самом верху церковной колокольни. «Кругом сплошные разрывы сна­рядов, вверх летели комья земли. Вокруг все горело, стояла сплошная стена дыма и пыли. Было не понять, где наши тан­ки, а где фашистские. В этой неразберихе мы не сразу могли помочь огнем наших катюш».

В марте 1945 года, получив тяжелое ранение, И.И. Серге­ев был отправлен в госпиталь. Его долгий боевой путь через Венгрию и Румынию, а затем морем до Одессы закончился в госпитале Ростова-на-Дону, где он встретил Победу.

И.И.Сергеев в госпитале в Ростове-на-Дону в мае 1945 года

В августе 1945 года он демобилизовался и продолжил учебу. В 1953 году поступил в аспирантуру и в 1961 году за­щитил кандидатскую диссертацию. В 1971 году перешел за­ведующим кафедрой истории КПСС в Саратовский медицин­ский институт. Этим и закончил свои воспоминания о далеком прошлом и пережитом Иван Иванович Сергеев.

А затем добавил, что сегодня он находится на заслужен­ном отдыхе и занимается любимыми внуками и дачей.

Родина достойно оценила ратные подвиги И.И. Сергеева. Он кавалер двух орденов Отечественной войны I и II степени, имеет медали «За освобождение Будапешта», «За освобож­дение Вены», «За победу над Германией в Великой Отече­ственной войне 1941-1945 гг.», медаль Жукова. (Помним. С.240)

Иван Иванович Сергеев ушел из жизни 12 апреля 2010 года.

И.И.Сергеев

 

«КНИГИНЯ» МАРЬЯ АЛЕКСЕВНА

Идея этой книги была подсказана Марией Алексеевной Казаковой. Она же предоставила в наше распоряжение десятки книг из своей замечательной библиотеки. Сегодня, когда Марии Алексеевны с нами уже нет, я считаю своим долгом хотя бы кратко рассказать об этом замеча­тельном человеке, многие годы дарившем нам роскошь общения, завещавшем городу уникаль­ную библиотеку.

«Книгиня» — от слова «книги» — так в шутку иногда называли М.А. Книги, пожалуй, не менее чем близкие люди и друзья, составляли для нее смысл жизни. Ее всегдашняя готовность поде­литься своими неисчерпаемыми знаниями, своими книгами, ее доброта и отзывчивость привле­кали к ней десятки людей, находивших в ней учителя, друга, интересного собеседника.

Мне хорошо запомнилась первая встреча с Марией Алексеевной. Я, первокурсник истфака, пришел к ней в дом в далеком уже 1975 году. Мыс друзьями-пятикурсниками увлекались собира­нием марок с изображением картин мастеров живописи. В филателистическом магазине прода­вались красивые иностранные марки, на которых не были указаны ни названия картин, ни имена художников. Друзья обратились за консультацией к М.А., которая читала у них курс лекций и была известна на факультете как знаток искусства. Она предложила зайти к ней и поискать нужные реп­родукции картин.

В ее маленькой квартире уже с порога поражало обилие книг, особенно альбомов по искусст­ву. Книги были повсюду: кухонные шкафы были заполнены большими альбомами, книги лежали в сломанном холодильнике и даже в духовке газовой плиты. М.А. очень доброжелательно отнес­лась к нашим поискам. Было приятно запросто перелистывать роскошные альбомы, посвящен­ные крупнейшим музеям мира. Несмотря на разницу в положении (студент — преподаватель) и в возрасте, с первого посещения у нас завязался очень непринужденный разговор об общих интересах, о книгах, о художниках. М.А. предложила заходить к ней, что-то дала почитать с собой. С тех пор, когда друзья предлагали мне сходить к «книгине», я охотно соглашался уйти на вечер из неуютной комнаты общежития на «Кутяковке».

Выпуск медсестер - студенток исторического факультета 1941 года. Крайняя слева во втором ряду - М.А.Казакова

Насколько помню, М.А. никогда ни малейшим намеком не давала понять, что гости ей надое­ли. У нее дома существовал своеобразный клуб по интересам. Гостей М.А., как правило, не угоща­ла чаем, зато пищей духовной ее дом был преизобилен. Уходили и приходили новые, чаще всего очень интересные люди. Со временем общение с М.А. для многих становилось потребностью. Для меня М.А. стала учителем и другом, как оказалось, на четверть века.

В последние годы своей жизни М.А. часто вспоминала своих родителей, детство, учебу, воен­ные годы, начало работы в университете. Эти рассказы, как и некоторые материалы из ее архива, позволяют в общих чертах рассказать о жизни университетского преподавателя 1940-80-х гг.

Мария Алексеевна Казакова (14.04.1921-4.01.2003) родилась в Саратове. Ее отец Алексей Иванович работал счетоводом в управлении РУЖД, мать Александра Кондратьевна была домохо­зяйкой. Семья жила в маленьком домике на улице Нижней недалеко от Камышинской. М.А. была долгожданным и единственным ребенком. Родилась она в памятном для Поволжья голодном году — сохранилась справка о выдаче для новорожденной куска мануфактуры и нескольких кус­ков мыла¹. Наверное, родители души не чаяли в своей дочери, по-своему баловали ее. Иногда ей позволяли покапризничать. Когда не ела щи, мать говорила: «Маньке и Бобику готовим отдельно». На вопрос соседок, почему она не приучает дочку к домашним делам, Александра Кондратьевна отвечала: «Манечка будет профессором, и у нее будет домработница». Так она предугадала судь­бу своей дочери, но относительно домработницы ошиблась. Это в 1920-е гг. профессору полага­лась домработница...

Первые воспоминания М.А. были связаны с Саратовом нэповским. Он еще хранил многие черты дореволюционного города. Дети ватагами бегали смотреть пожары. Запомнились немецкие кол­басные, вкусные пирожные. Смутно вспоминался большой собор рядом с Липками. Родители М.А. очень любили церковное пение. Отец-железнодорожник имел бесплатный проезд, и иногда родители ездили в Москву, чтобы послушать службу в столичном храме. М.А. рассказывала, как в детстве ездила в Москву, и ее дядя Зоря, «похожий на слона в шубе» и «не любивший выпить», потерял ее на улице. Запомнилось, что по Красной площади ходили трамваи...

Остался в памяти голодный 1933-й. Когда пес Бобик отказывался есть пустой суп, Александра Кондратьевна оправдывалась: «Мы теперь сами это едим».

Отец рано приучил дочку к чтению. Первые книги покупались на развале в Крытом рынке. Кажется, это были приложения к «Ниве», попадались и книги о художниках.

В 1929-1939 гг. М.А. училась в школе, сначала посещала неполную среднюю № 20, затем — среднюю школу РУЖД № 4 (ныне школа № 90). Школу окончила «с медалью». Медали тогда не выдавали, но можно было поступать без экзаменов в любой вуз.

В 1937 г. у М.А. был арестован отец, работавший тогда старшим ревизором управления РУЖД. Его осудили по статье 58, п.10 за рассказ анекдота. Дали срок — 5 лет лагерей. «Он никогда не рассказывал анекдотов», — говорила М.А. Отец умер в августе 1939г. в лагере НКВД на станции Сухобезводное Горьковской области. В эти тяжелые годы мать стала работать шве­ей. М.А. в 1938 г. исключили из комсомола, но вскоре восстановили. «Ко мне все хорошо отно­сились в школе», — вспоминала она.

Поступив в 1939 г. на исторический факультет, М. А. на всю жизнь оказалась связанной с Сара­товским университетом. Училась она легко. Преподаватели были интересные — А.Л. Шапиро, Л.А. Дербов, А.П. Скафтымов, ГА. Гуковский и др. Профессор И.В. Порох потом вспоминал: «Маша у нас на курсе была самой сильной студенткой».

Война внесла свои поправки в учебу. Уже с 1940 г. М.А. параллельно с учебой на истфаке посе­щала курсы медсестер, а в июле 1941 г. она была призвана в ряды Красной Армии. Службу прохо­дила в качестве медсестры приемного покоя Саратовского военного госпиталя № 360. До конца жизни не могла она забыть, какие тяжелые раненые поступали в госпиталь в период Сталинград­ской битвы, а выжившие пациенты вспоминали молодую медсестру. Московский писатель Л.А. Ющенко, автор документальной повести, 21 мая 1982 г. писал М.А.: «В ней есть Вы, госпиталь № 360, наши беседы, наша многолетняя переписка... Словом, Вы — одна из героинь повести... У меня есть Ваше письмо (ноябрь 1942-го), где Вы пишете, что занимаетесь в семинаре «Италь­янский гуманизм» и подготовили доклад «Этические взгляды Лоренцо Балла». Я помню, этот доклад Вы готовили, когда я был еще в госпитале, и по этому поводу у нас были разговоры и споры».

В 1943 г. М.А. демобилизовали из госпиталя для окончания учебы в СГУ. Два с половиной года ей приходилось служить и учиться одновременно. Дипломную работу защитила по истории сред­невековой Англии. В годы войны в СГУ преподавали многие профессора Ленинградского универ­ситета. Чаще других М. А. вспоминала медиевиста М.А. Гуковского. Когда М.А. готовила курсовую по истории средних веков, Гуковский дал ей на три дня почитать уникальное издание трактата Пико делла Мирандола «О достоинстве человека» (конецXV в.!). С тех пор М.А. усвоила для себя на всю жизнь — делиться всем, что знаешь и имеешь. С легкостью она давала почитать студентам и коллегам редкие и дорогие (в буквальном смысле слова) книги.

Пройдя трехмесячные курсы по подготовке преподавателей основ марксизма-ленинизма при МГУ, М.А, в конце 1944 г. начала работать на кафедре истории партии. Но уже с сентября 1946 г. она была переведена на кафедру истории средних веков. На кафедре в то время было мало спе­циалистов. Ей приходилось читать и общий курс, и историю славян, и спецкурс по истории Визан­тии. С конца 1940-х гг. М.А. работала над кандидатской диссертацией, посвященной выдающему­ся русскому историку-слависту А. Н. Ясинскому.

С 1960 до начала 1980-х гг. М.А. работала старшим преподавателем кафедры истории нового и новейшего времени, читала курс истории славянских стран, а также спецкурсы по истории фран­цузской культуры второй половины XIX - начала XX в., руководила дипломниками.

Не имея научных регалий, М.А. отличалась поистине профессорским научно-преподаватель­ским уровнем. Она была неиссякаемым источником тем и идей для своих многочисленных учени­ков. Одной из первых на факультете она подошла к широкому изучению и преподаванию истории культуры. Произведения культуры — здания, картины, книги, воспоминания — должны изучаться как исторические источники, не уставала повторять она. То, что сегодня мы называем историей ментальности, «интеллектуальной историей», микроисторией и историей повседневности всегда интересовало ее, из этого круга проблем она извлекала темы для своих учеников. Что за человек изображен на портрете? О чем может рассказать костюм портретируемого? Какие кварталы Парижа запечатлели К. Моне, К. Писсарро? В каком театре играла Жанна Самари? Отвечая на по­добные вопросы, ее студенты совершали путешествие в Париж или на Таити вместе с Тулуз-Лотреком и Гогеном. Открывались «окна» в прошлое, оживали картины.

Общением с М.А. дорожили многие известные гуманитарии Саратова — В.В. Пугачев, А.С. Динес, С.А. Бах, А.А. Жук, И.С. Кашкин, Э.Э. Герштейн. Часто навещали ее коллеги-препо­даватели, с которыми вместе начинала работать: Т. Ф. Сверчкова, Б.Г. Смирнова, Н.М. Елиза­рова, Л.К. Бурьян. Ее учениками в широком смысле могли бы назвать себя многие саратовские историки — В,И. и Т.П. Кац, В.А. Динес, Н.С. Креленко, О.Н. Исаева, Вас. И, Порох, Н.И. Нико­лаева, А.Н. Галямичев, А.А. Синицын, А.В. Мосолкин, а также автор этих строк. Через ее «клуб» прошли десятки учителей, преподавателей, искусствоведов, музейных работников: В,П. Тро­ицкая, Л.А. Динес, С.В. Кистенева, О.Н. Хакимулина, И.В. Крайнева, О.Н. и З.В. Фомины, Н.А. Попкова, Г.А. Мушерова, А.Н. Гольденберг, О.Л. Горбунова, В.И. и М.В. Проваторовы, А.С. Ступина, А.В Жукова, Е.Н. Пакалина, Л.В. Бахтурина, Н.П, Харченко и многие другие.

В последние годы жизни, омраченные болезнями и трудностями, М. А. как-то призналась: «Знаешь, Сережка, я не боюсь смерти. Вот только книги новые будут выходить, а я их не увижу...»

 

Иногда встречаясь, друзья с благодарностью вспоминают Марию Алексеевну, ее «салон». Ее книги переданы в библиотеки Саратовского областного музея краеведения, Саратовского Радищевского музея, хореографического училища, детской художественной школы, консервато­рии, а также в Областную научную библиотеку. Они продолжают служить делу культуры. Но со смертью М.А. в Саратове не стало маленького, но вполне действенного центра культурного притяжения. И очень жаль, что никто уже не скажет в шутку: «Ах! Боже мой! Что станет говорить книгиня Марья Алексевна». (Мезин С.А., Ступина А.С. Старый Саратов в воспоминаниях деятелей культуры. Саратов, 2005. (С.59-62)

 

«Войну закончил капитаном»

Соколов Святослав Александрович родился 25 августа 1913 года. Окончив среднюю школу, он поступил на историче­ский факультет Саратовского университета.

Будучи ассистентом и заведующим кабинетом кафедры истории КПСС университета он был призван в ряды Красной Армии в связи с начавшейся войной и направлен в войска во­енных сообщений (ВОСО) в должности младшего лейтенанта.

Первые бои он принял в сражениях за Сталинград, затем воевал в составе Донского фронта.

С.А.Соколов и И.И.Сергеев на демонстрации

Войну С.А. Соколов закончил в чине капитана. За участие в боевых операциях Святослав Александрович Соколов был награжден 5-ю медалями, в том числе «За оборону Сталин­града» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»

Вернувшись с фронта в университет, С.А. Соколов защитил кандидатскую, а позже докторскую диссертации. В 1968 году он возглавил штаб по строительству на территории универ­ситетского городка мемориала в память о погибших препо­давателях, сотрудниках, выпускниках и студентах наших двух вузов. (Помним. С.248-249)

 

С.А.Соколов

 

 

Соломон Моисеевич Стам (21 ноября 1913, Казань — 2 июня 2010, Москва) — выдающийся российский историк-медиевист, доктор исторических наук, заслуженный профессор Саратовского государственного университета. В 1935 году окончил особый японский сектор, работал переводчиком в Коммунистическом университете трудящихся Востока. Участник Великой Отечественной войны. Награждён орденом Отечественной войны 1 степени, 15 медалями.

Манчжурия. Агуст 1945 года. В первом ряду слева  - капитан С.М.Стам

Больше полувека Соломон Моисеевич Стам отдал науке, которая называется медиевистика. Из них более 40 лет трудился заведующим кафедрой истории средних веков исторического факультета Саратовского государственного университета, которую, собственно, сам и возродил, поставил на ноги, сделал известной всей стране, а затем — ещё десятилетие профессором.

Казанский школьник, студент Московского Историко-философского института (МИФИ) и МГУ, участник обороны Москвы, а потом офицер Великой Отечественной войны 1941—1945 гг., успешный аспирант академика С. Д. Сказкина, одного из столпов отечественной медиевистики, вдумчивый и одновременно увлечённый исследователь, С. М. Стам одинаково ярко проявлял себя и в Москве, где защитил кандидатскую и докторскую диссертации, (по Иоахиму Флорскому, 1947 г., по средневековой истории французского города Тулузы, 1970 г.), и в Саратове, куда судьба завела его в далёком 1949 году и откуда вновь привела в Москву на последнем витке жизни в 2000-м.

С. М. Стам подхватил всё ценное, что было оставлено на кафедре исторического факультета Саратовского университета (СГУ) предшественниками, но гораздо больше привнёс своего — в лекционные курсы по истории средних веков, историографии, источниковедению, латинской палеографии, в специальные семинары по ключевым проблемам медиевистики, больше всего — истории средневекового города, средневековой и ренессансной культуры, спецкурсы по истории Реформации и Крестьянской войны в Германии, истории Великих географических открытий, истории итальянского гуманизма эпохи Возрождения, проблеме идейного содержания искусства итальянского Ренессанса.

Как заведующий кафедрой и учёный он работал очень напряжённо, вынося все важные и сложные исследовательские проблемы на обсуждение в Научном семинаре, который многие десятилетия активно работал при кафедре, или на её заседания, ставшие легендарными в среде историков СГУ и за его пределами.

Профессор С. М. Стам все годы руководил подготовкой дипломных работ и диссертаций: каждые четыре года из его семинара выходило 5—7 прекрасно подготовленных студентов (всего — около 100), на кафедре «выросло» 20 кандидатов и 4 доктора исторических наук. Для нестоличного центра с такой узкой специальностью как «средние века» и «присутствием» до начала 2000-х годов лишь целевой (то есть по «заказу» вуза) аспирантуры это был весьма весомый показатель. На кафедре в 1960—1980 гг. сложилась группа учеников и коллег С. М. Стама, объединённая общей темой научных штудий, профессиональными и культурными интересами. Саратовская школа изучения проблем средневекового города заняла значимое место в научном сообществе страны. Труды саратовских урбанистов регулярно появлялись на страницах авторитетных центральных сборников, в том числе — в «Средних веках» (ИВИ РАН).

В 1970 г. Минвуз СССР (Министерство высшего образования) официально поручил подготовку С. М. Стаму и кафедре межвузовский научный сборник «Средневековый город». Сборник быстро сделался одной из важных точек научного притяжения урбанистов и специалистов по истории культуры, как городской, так и ренессансной; в 2010 г. увидел свет 20 выпуск, последний при жизни основателя, в 2011—2012 гг. вышли ещё два. Трижды выпуски посвящались юбилейным датам главного редактора, 23-й выпуск будет посвящён его 100-летию.

В начале 2000-х гг. С. М. Стам написал одно из самых развёрнутых писем, связанных с темой кафедры истории средних веков Саратовского университета, которой отдал 50 лет своей жизни. Учёный набросал план истории её развития.

«Очень важно выявить, как „по крупицам“ складывалась кафедра, где каждый работник — личность, со своими особенностями, способностями, склонностями. И — со своими научными интересами. Как они сочетались, срабатывались? Как складывался коллектив, рабочие, человеческие отношения? Как каждому находилось достойное место общей работе — преподавательской и научной? Как постепенно развертывалась сама программа работы кафедры…».

Письмо ясно прорисовало «программу», успешному воплощению которой отдал большую часть своей жизни профессор С. М. Стам. «Стамовский период», несомненно, уже вписан в историю кафедры как очень яркая и плодотворная страница.

С.М.Стам

Из воспоминаний Соломона Моисеевича Стама:

«Новый крутой поворот

Как-то утром сижу в окопе, на посту. Вижу справа по ходу сообщения, согнувшись, ко мне приближается красноармеец с какой-то большой папкой. Смотрю удивленно. Подполз, поздоровался, сел.

Я из штаба полка (раскрывает папку). Ваша фамилия — Стам?

Верно. Я вас слушаю.

Какие иностранные языки вы знаете?

«Знаю» — трудно сказать. На английском, французс­ком, немецком читаю, не без помощи словарей. Разговари­вать, можно сказать, не разговариваю — для этого нужна по­вседневная устная практика.

Скажите, вы изучали японский язык?

Эва, куда хватили! Изучал, верно. Но когда это было!

Я уж его, небось, забыл.

Регистратор что-то отметил в своей папке, попрощался и ушел.

А через день пришла телеграмма: «Красноармейцу Стаму С.М. срочно явиться в 7-й отдел Главного политуправления РККА». Я совершил пеший поход в столицу, на улицу Фрунзе, где прошел в указанную мне небольшую комнату, в которой сидели два офицера.

Вы изучали японский язык?

Так точно. Окончил Особый японский сектор при Московском институте востоковедения в 1934-1935 годах. Но я уже почти забыл японский язык.

Ничего. У вас еще, возможно, будет в распоряжении месяц, чтобы ваши знания восстановились. Наше положение на востоке сейчас очень напряженно. В условиях успехов не­мецко-фашистских войск на западе нельзя исключать возможность японской агрессии на востоке. Так что поезжайте и включайтесь в работу. Вот вам направление.

Читаю: «Начальнику Политуправления Забайкальского фронта генерал-лейтенанту Шманенко. К вам направляется для прохождения службы в 7-м отделе Политуправления техник-интендант (?) второго ранга Стам С.М....»

Извините, я не имею такого воинского звания, да, при­знаться, даже не знаю, что такое техник-интендант...

Не было у вас такого звания, так теперь будет. Так что вот вам два «кубика», вдевайте их смело в ваши петлицы и поезжайте в Читу» (Стам С.М. Моя жизнь, учителя, друзья и наука. Саратов, 2009. С.152-153)

 

 

«Г.Р.Бурдей о Р.А.Таубине»

«Студентам набора 1937 г., к которым относится и автор, не довелось встретится с П.С.Рыковым, арестованным и загубленным. Все чаще и чаще они виделись с Рафаилом Абрамовичем Таубиным, который вскоре и возглавил факультет. Наш курс часто встречался с ним, в процессе его лекций по истории России 19 в., спецсеминара по Н.Г. Чернышевскому и спецкурса по истории России накануне 1-й мировой войны. Лектор выступал с подъемом, энергично вовлекая студентов в процесс познания истории. Он был активен, деятелен на собраниях в процессе чтения публичных лекций. Пользовался вниманием университетского коллектива, общественности Саратова. Поддерживал тесные связи с Институтом повышения квалификации учителей. В контексте своего внимания к военной истории по поручению заведующего отделом школ и науки Виноградова "проанализировал, как раскрывают в школах вопрос о войнах".

Вхождение Р.А. Таубина в штат университета прошло в несколько этапов. 15 июня 1937 г. "Сталинец" напечатал такую информацию: "Исторический факультет имеет в своем составе крупных историков: проф. Панкратову (доктор исторических наук), проф. Рыкова и молодого ученого, исполняющего обязанности профессора – Таубина". 11 января 1938 г. партком и деканат истфака рекомендовал Таубина.

13 января он был назначен и.о. декана истфака, а занимавший эту должность В.А. Осипов освобожден. Позднее последовало в печати ("Сталинец") уточнение: "Следует читать: “Тов. Осипов возвращается на прежнюю должность зам. декана факультета”.С 19 января 1938 г. Таубин – и.о. заведующего кафедрой истории СССР. 31 марта было объявлено о создании Ученого совета факультета во главе с председателем Таубиным. Интересное совпадение: с 19 января в штат истфака была введена, как и Таубин, А.М. Панкратова, равно как и он, она была введена в состав Ученого Совета. 1 апреля 1938 г. приказом Наркомпроса Таубин был временно допущен к исполнению обязанностей профессора.

Таубин часто выступал в местной печати. Входил в состав Ученого совета факультета. Избирался членом партбюро СГУ. Включен в состав комиссии по разработке конкретизирующих аспирантских программ и приема кандидатских экзаменов. Неоднократно оппонировал на защите кандидатских диссертаций. Трудился в комиссии по разработке Устава Университета. Член конкурсной комиссии на лучшую студенческую научную работу. Часто выполнял задания Райкома, Горкома и Обкома партии. Входил в комиссии по датам и юбилеям: 30-летие Университета, 50-летие со дня смерти Н.Г. Чернышевского, 350 основания саратова. Наряду с А.М.Панкратовой и Б.С.Зевиным входил в редколлегю, созданную для издания " Ученых записок". Деятельно участвовал в избирательной кампании по выборам в верховный совет СССР. Его слово звучало в университетском лектории. Принимал вступительные экзамены в аспирантуру. Выступал по методическим вопросам(" Сталинец".1940,17 окт.О культуре труда.-" Так строить курсы и семинары, чтобы они помогали студентам приобретать навыки самостоятельной работы.")

Секретарь парткома Университета Колесник как бы обобщая различные направления активной деятельности Таубина дал ему такую характеристику: "Имя Таубина тесно связано с жизнью Саратовского Университета последнего времени. В течение ряда лет т. Таубин умело сочетает партийную работу с научной", "отзывчивый и инициативный руководитель, незаурядный организатор и лектор".

Неоднократно и настойчиво Р.С.Таубин выступал с просьбой снять его с саратовского партийного учета, разрешить переехать в Москву, с тем, чтобы целиком сосредоточиться на научной работе.

9 января 1939 г. на партбюро Таубин заявил :" Я занят по горло и ставлю вопрос о разгрузке меня на истфаке и в ГК ВКП(б). Заведывание кафедрой передать тов. Панкратовой". 19 февраля 1939г. и.о. руководителя кафедры истории народов СССР Таубин Р.А.с 20.02.39г. от обязанностей руководителя освобожден согласно его заявления. Руководителем кафедры истории народов СССР назначен член. корр. АН СССР, доктор исторических наук проф. Панкратова А.М.

Партийный комитет СГУ 27 февраля 1939 г. обсуждал заявление Таубина об освобожденииего от обязанностей декана в связи с болезнью. Постановили:выйти с предложением перед директором об освобождении Таубина от обязанностей декана в связи с болезнью. На должность декана рекомендовать Зевина. Личное мнение ректора Русакова- категорически возражаю против освобождения Таубина от обязанностей декана.

Впоследствии приказом по СГУ от 22 августа 1939 г. Таубин Р.А.Был освобожден от должности и на должность завкафедрой истории СССР назначена Панкратова А.М.

В следующем году приказом 29 августа 1940 г. панкратова с 1.09.40 г. от занимаемой должности руководителя кафедры истории СССР была освобождена в связи с переходом на другую работу. Исполняющим обязанности руководителя кафедры истории народов сССР с 1.09.40 г. назначен и.о. профессора Р.А.Таубин).

Закрытое партийное собрание 20 февраля 1940 г. К этому времени Университет покинула группа преподавателей- историков( Шапиро, Михалев,Гейликман)., сославшись на неудовлетворительные квартирные условия. Встал вопрос и о Таубине." Таубин – организатор факультета. Им созданы все эти кафедры, а его за все это охаивают в Университете, чернят и по существу сняли с работы декана истфака, а созданные им кафедры сейчас рассеяны, ибо дирекция не создала необходимых бытовых условий." "Таубин уходит из университета, т.к. ректор создал для него невыносимую обстановку".

Позднее таубин вновь поднял вопрос о переводе в москву(заседание партбюро 8 – 9 апреля 1940 г.):" Не могу оставаться в Саратове–нужно писать докторскую диссертацию , а это связано с центральными архивами. Я получил приглашение на работу в Москву. Это даст возможность научно расти. Жена моя работае в Москве, перевести ее сюда нельзя, ибо тут ее диссертацию Челинцев(зав.каф.органической химии-Г.Б.) признал неудовлетворительной, в то время когда специалисты московских вузов дали хорошую оценку. На кафедре истории СССР у меня есть хорошая замена-т. Морозова, которая блестяще защитила кандидатскую диссертацию. Прошу отпустить меня, ибо этот вопрос для меня является вопросом жизни и смерти." Члены партбюро высказались по- разному: одни возражали, другие готовы были учесть пожелание Таубина, который "усиливал" свои аргументы:" Буду настаивать перед Обкомом партии и ЦК ВКП(б( о своем переводе в Москву, ибо продолжать работу в саратовском Университете я не в силах", В конечном итоге просьбу не удовлетворили:"1. Отказать т.Таубину Р.А. в просьбе об бсвобождении его в Саратовском университете и снятии его с партийного учета.2. Оказать помощь т. Таубину в написании докторской диссертации путем предоставления командировок в Институт истории, в москву." Результаты голосования-"за"-4,Лучинин, Ильин:"Он поработал у нас много и хорошо. Если надо расти в научном отношении- задерживать его нельзя"; "против"–3( Зевин,Русаков, Суслов: "Заменить Таубина на кафедре и в деканате кем нибудь очень трудно").

Вскоре вопрос вновь обсуждали в партбюро 13 мая 1940 г. Постановили:подтвердить решение партбюро от 9 апреля. Рекомендовать ректору дать согасие Таубину на совметительство. На раьоту в Москву, оставив за ним как основную работу в Университете.

Мы останавливаемся на вопросе о настоятельной просьбе Р.А.Таубина разрешить ему покинуть Саратов и переехать в Москву ,поскольку, на наш взгляд, она связана целиком с социально- политической основой того времени, когда вопрос поднимался и той ролью, которую играл в том времени сам Таубин.

Р.А.Таубину довелось возглавить факультет и работать преподавателем в очень тяжелое время "большого террора". Во всех дошедших до нас документах он выступал громовержцем и активнейшим борцом против "врагов народа". Но и ему не удалось избежать наказания – за недостаточное усердие. Поскольку инакомыслящие чаще всего изымались на историческом факультете, Таубину чаще других приходилось выступать сокрушителем "крамолы", в роли лидера правдолюбцев, быть у всех на виду. В этой обстановке даже партийный выговор был для него во благо. В этом контексте показательны события начала осени 1940 г. 3 сентября состоялось закрытое партийное собрание Университета, посвященное итогам июльского пленума ЦК партии (доклад ректора Русакова). Посвящено оно вопросам укрепления трудовой дисциплины. Таубин: "решения пленума выдвигают задачу подчинить личные интересы интересам общественного порядка. Международная обстановка трует железной дисциплины. Но у нас этого пока нет. На истфаке нет ни одного случая, чтобы преподаватели точно укладывались в свои планы. Плановые темы по научной работе выполняются на 50 %.

Мое имя упомянулось в числе группы преподавателей, которые стремятся убежать с истфака. Я ставил вопрос о переводе на другую работу в силу того, что вокруг меня создались невыносимые условия после ареста в 1938 г. группы студентов. Я никогда не был летуном и не хочу, чтобы сложилось такое мнение обо мне.

Обращение Р.А. Таубина в 1940 г. к трагическим событиям 1938 г. весьма симптоматично, ибо предполагает, что когда "большой террор" достиг своего пика, декан – первое лицо на факультете – обязан был возглавить – и возглавил – борьбу за "чистоту" студенческих и преподавательских рядов. Иного ему не было дано. В том же году, выступая на партсобрании 26 декабря, Таубин скажет: "Я выполнял генеральную линию партии и никогда не примыкал ни к каким группам. Я всегда считал нужным высказывать свои принципиальные взгдяды".

Хотелось бы обратить внимание еще на одну черту поведения Таубина. С одной стороны его настойчивость в достижении условий для научного роста, какая-то непримиримость ко всему, что этому мешает, а с другой – постепенное примирение с той ситуацией, которая реально сложилась. Объяснение этому видится в том, что жизнь шла своим чередом, постепенно решались те вопросы жизни, которые должны были решиться. Хотелось бы подчеркнуть, что работоспособность Таубина не снижалась, он по-прежнему весьма динамичен, активен, инициативен. 15 июня 1940 г. профессору Таубину в связи с наличием десятилетнего педагогического стажа с 1 апреля был установлен оклад в сумме 1000 руб. в месяц.

22 апреля 1940 г. и.о. проф. Таубину был предоставлен научный отпуск сроком с 22 апреля по 27 мая с правом выезда для научной работы в Москву. Но администрация как бы неуверена в официальных возможных действиях Таубина и считает нелишним напомнить об официальной линии поведения: "Обязать т. Таубина как члена комиссии по госэкзаменам, утвержденного ВКВШ к 25-му мая вернуться и участвовать в приеме госэкзаменов от студентов юридического факультета".

Автор в начале рассказа о Р.А. Таубине уже перечислил те виду учебных занятий, в процессе которых он встречался с преподавателем. Но была еще одна часть учебного процесса, которая оставила неизгладимое впечатление на все последующие годы. Молодому факультету приходилось решать много вопросов. Среди них была и музейная практика (тогда она просто называлась "экскурсией"). Однажды после беседы с деканом и я был включен в состав практикантов для поездки в Москву, Ленинград, Новгород. Вспоминаюися участники этой поездки (в основном старшекурсники): С. Соколов, Т. Соколова, Т. Иноземцева, Н. Мельников, Юлина и др. Возглавил поездку А.Л. Шапиро, выпускник аспирантуры Лениградского университета, читавший нам лекции и проводивший практические занятия по истории СССР на первом курсе. Александр Львович превосходно знал Ленинград и это значительно повышало эффективность экскурсий. В Новгороде мы побывали на раскопках известного архиолога Московского университета А.В. Арциховского, который открыл ценнейшие памятники древней Руси – берестяные грамоты. Вскоре в университетской газете "Сталинец" появилась заметка об этой практике Т. Иноземцева. Поездка историков в 1938 году в Северную Пальмиру положила начало музейной практике на историческом факультете и во многом предопределили одно из моих учебных поручений, когда по поручению кафедры долгие годы руководил музейной практикой.

Здесь же заметим, что с 1938 года началась переписка с А.В. Арциховским археолога истфака СГУ И.В. Синицина, которая затем продолжалась более тридцати лет. Второй раз автору довелось встретиться с А.В. Арциховскимв в 1953 году, когда он беседовал с ним, деканом истфака МГУ в связи с предстоящей защитой своей кандидатской диссертации.

После Великой Отечественной войны мне не скоро двелось встретиться с Р.А. Таубиным. Знал лишь то, что он был призван на военную службу , преподавал в одной из военных академий, дислоцировавшихся в Средней Азии (кажется, в Ташкенте). Позже Таубин стал профессором Ульяновского университета, родственники его проживали в Саратове. Он подготовил и защитил докторскую диссертацию об общественно-политическом движении в России ХIХ века, продолжил установившиеся до войны научные контакты с институтом истории АН СССР, с группой по истории револдюционной ситуации, которую долгие годы возглавляла академик М.В. Нечкина.

Личная встреча бывшего декана истфака и студента произошла на истфаке, в кабинете кафедры истории СССР, в 1977 году, когда состоялась одна из встреч историков-выпускников и преподавателей, которые регулярно проводила преподавательско-студенческая группа "Поиск". Вот тогда то и обогатился фонд воспоминаний о факультете, материалами о А.М. Панкратовой, которые любезно предоставил Р.А. Таубин и которые публикуются в данной книге.

Р.В.Таубин

 

ВСЕГДА В ПОИСКЕ

В первый послевоенный год на историческом факультете СГУ появился молодой человек в полувоенной форме, с живыми, внимательными глазами, жадно слушавший лекции. Так, сначала в качестве студента, затем аспиранта и преподавателя кафедры истории СССР, вошел в коллектив и парторганизацию факультета один из энергичных и активных ее членов – доцент Иван Васильевич Галактионов. Позади были военное училище, фронт Великой Отечественной, богатый жизненный опыт. Впереди – долгий и нелегкий путь в науку....

Еще в студенческие годы И.В  Галактионова заинтересовали вопросы международных отношений и внешней политики России XVI–XVII вв. Этим сюжетам были посвящены его дипломная работа, кандидатская диссертация (успешно защищенная в 1961 г. в Институте славяноведения АН СССР), первые печатные труды. Главным направлением научных исследований И.В. Галактионова стало изучение различных аспектов русско-польских отношений во второй половине XVII века и, в связи с этим, деятельности выдающегося русского дипломата того времени А.Л. Ордина-Нащокина. К настоящему времени И.В. Галактионовым выпущен ряд хорошо известных советским славистам монографий и публикаций, значительное количество различных статей, очерков и рецензий, в стадии завершения находится его докторская диссертация.

Во всех этих работах много новых архивных данных, касающихся русско-польских и русско-шведских отношений, в особенности отношений Русского государства с Речью Посполитой в борьбе за Украину в период ее воссоединения с Россией и в последующие десятилетия. Убедительно критикуя своих предшественников, И.В. Галактионов пришел к новому и плодотворному выводу о том, что начиная с середины XVII века  происходило постепенное сближение позиций России и Польши, совершался поворот от многовековой вражды к конфронтации и союзу двух великих славянских государств Восточной Европы. В настоящее время этот взгляд принят многими советскими и польскими историками.

И.В. Галактионов как исследователь обладает большой настойчивостью, хорошей профессиональной подготовкой и интуицией в области архивной эвристики, им накоплен богатый документальный материал, позволяющий успешно решать многие задачи, не только исследовательского, но и учебного характера. Принадлежащими ему микрофильмами с документов центральных архивов широко пользуются студенты.

Хорошо известна на историческом факультете преподавательская деятельность И.В. Галакти­онова. Он читает общие и специальные курсы по истории СССР досоветского периода, ведет разнообразные практические занятия и семинары, руководит дипломными работами. Он известен среди студентов как уважаемый, весьма строгий преподаватель, добивающийся твердых знаний у своих питомцев. Наиболее организованно, интересно и результативно проходят у Ивана Васильевича семинарские занятия с первокурсниками, представляющие один из наиболее сложных участков учебной работы. Поискам все новых и новых разнообразных методов работы с I курсом Иван Васильевич отдает немало сил и времени.

Постоянный член методической комиссии факультета, И.В. Галактионов охотно делится своим опытом с другими, особенно молодыми преподавателями. Им составлено обстоятельное методическое руководство по истории СССР периода феодализма для студентов I курса, выпускаемое издательством СГУ уже в четвертый раз.

Немало труда вложил И.В. Галактионов в организацию учебного процесса на заочном от­делении, будучи одно время заместителем декана факультета.

Общественная деятельность Ивана Васильевича всегда была широка и разнообразна. Он избирался членом парткома университета, секретарем факультетского партийного бюро.

Организатор атеистической пропаганды на факультете, он был руководителем факультетской организации общества «Знание». Он активно выступает в качестве лектора в самых различных аудиториях, в печати, ведет большую работу со студентами в научных кружках, различных общественных организациях и других формах идейно-политического воспитания молодежи.

Ивану Васильевичу исполнилось 60 лет. Зрелый возраст. С этой высоты далеко видно. Хорошо виден немалый уже пройденный путь. Но так же ясно видно и то, что впереди, что еще осталось сделать, исследовать, открыть, найти...

Пожелаем же, чтобы поиск этот был плодотворным.

Н. ТРОИЦКИЙ, зав. кафедрой истории СССР досоветского периода, профессор,

Л. ДЕРБОВ, партгрупорг, профессор

 

СОЛДАТ ПОСЛЕДНЕГО ВОЕННОГО ПРИЗЫВА

Больше тридцати лет жизнь Владимира Ивановича Чернова связана с историческим факультетом нашего университета Необыкновенно скромный человек, он никогда не рассказывал о себе, и многие в коллективе до последнего времени не знали, что в биографии его есть военные страницы. Он был солдатом последнего призыва, причастность которых к войне, к победе над Германией до последнего времени не признавалась. И вот восторжествовала справедливость. Недавно В.И. Чернову Октябрьский райвоенкомат вручил удостоверение участника Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.

Интересна биография этого человека. Родился в декабре 1927 г. в Чембарском (ныне Белинском) районе Пензенской области в семье крестьянина. Кроме Володи у родителей было еще три сына. Жить было трудно, и перед войной семье пришлось оставить деревню и переехать в Подмосковье, в Шатурский район, где родители и старший брат стали работать на торфодобыче.

С началом войны в июне 1941 г. отец Владимира Ивановича был призван в армию. Мать с детьми осталась одна, как многие матери в то время. Володе пришлось оставить учебу в школе и 14-летним мальчиком поступить на краткосрочные курсы мотористов, по окончании которых три года проработал он по этой специальности на торфонасосном кране, а затем электриком на том же торфопредприятии.

В конце 1944 г., когда Володе исполнилось 17 лет, был он призван в Советскую армию и прослужил в ее рядах 11 лет. До конца 1949 г. участвовал в борьбе с оуновским подпольем в Западной Украине, на Тернопольщине. Для этих мест войну нельзя было считать фактически законченной до конца 40-х годов. Много погибало солдат, мирных жителей от рук националистов. Здесь, в этом районе пересеклись судьбы двух человек, ставших позднее преподавателями исторического факультета СГУ: в будущем доктора наук, профессора Дмитрия Поликарповича Ванчинова и кандидата наук, доцента В.И. Чернова. А было это так. Осенью 1945 г. в нашей армии осуществлялся переход на полковую систему. Преобразовывалась и 20-я стрелковая бригада, дислоцированная в г. Краменец. в которой служил Чернов. Командовать сформировавшимся полком, в который попал Владимир Иванович, прибыл сюда полковник Дмитрий Поликарпович Ванчинов. Не знали они тогда друг друга и того, что предстоит им встретиться на истфаке Саратовского университета, а встретившись, с уважением относились друг к другу.

После Западной Украины, в конце 1948 г. В.И. Чернов оказывается в Саратове. Здесь учится он в Саратовском военно-политическом училище, по окончании которого направляется на службу в группу советских войск в Германии (бывшей ГДР), где служил командиром взвода, был на штабной работе. Там же закончил вечернюю среднюю школу, что открыло перед ним возможность обучения в вузе. И он поступает на заочное отделение филфака СГУ, а в 1956 г. переводится на истфак. Занятия историей становятся его основной целью.

В 1955 г. В.И. Чернов уволился в запас и с того времени по 1962 г. работал учителем в сельской школе в Кашинском районе Калининской области. Как один из лучших выпускников истфака был принят в аспирантуру при кафедре новой и новейшей истории, руководителем его стал опытный педагог-фронтовик Яков Маркович Майофис. Для выполнения диссертации В.И. Чернов в 1963 г. направляется на стажировку при Берлинском университете, где проходит ее под руководством В. Бартеля. Собран интересный материал, успешно защищена кандидатская диссертация, посвященная проблемам антифашистского демократического развития Восточной Германии 1948–1949 гг.

С осени 1966 г. по настоящее время Владимир Иванович работает на кафедре новой и новейшей истории нашего университета. В 1974 г. получил звание доцента. Воспитал много учеников.

Владимир Иванович Чернов – уважаемый в коллективе преподавателей и студентов истфака человек. Труд его отмечен наградами: медалями «За Победу над Германией», «За доблестный труд», «30 лет Советской Армии», «Ветеран труда». Теперь к ним присоединится и медаль «50 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»

Пожелаем В.И. Чернову в канун знаменательного праздника нашего народа доброго здоровья, успехов в научной и педагогической деятельности. (Гохлернер В.М. Солдат последнего военного призыва. Саратовский университет. 1995. Апрель. № 6. С. 3. В.И.Чернов ушел из жизни 03.05.2010)

В.И.Чернов

Ванчинов Дмитрий Поликарпович родился 8 ноября 1919 г. в селе Григорьевка Кислинского района Челябинской области в крестьянской семье. После окончания средней школы работал начальником пионерского лагеря в селе Клеопино, учителем начальной школы в поселке Силач Челябинской области. С 1938 по 1940 г. являлся курсантом Саратовской пограничной школы НКВД СССР, после окончания которой принимал участие советско-финляндской войне в качестве командира взвода, а затем заместителя командира роты.

В годы Великой Отечественной войны участвовал в боях в составе войск Ленинградского, Воронежского и Первого Украинского фронтов. В апреле 1944 г. с должности начальника штаба бригады был направлен в Военную академию им. М.В. Фрунзе. Участвовал в параде Победы 24 июня 1945 г. По окончании учебы в академии служил во внутренних войсках в Западной Украине.

В августе 1950 г. стал командиром курсантского дивизиона Саратовского военного училища МВД СССР, но вскоре был переведен на должность старшего преподавателя истории войн и военного искусства, тактики и топографии. В 1954-1957 гг. являлся адъюнктом кафедры истории войн и военного искусства академии им. М.В. Фрунзе. В это время им была подготовлена и защищена кандидатская диссертация «Прорыв обороны противника войсками 31-й армии Западного фронта в Ржевско-Сычевской наступательной операции в августе 1942 г.». После возвращения на преподавательскую работу в Саратовское военное училище МВД СССР занимался изучением роли пограничных и внутренних войск в битве под Москвой, в Сталинградском сражении и в Киевской наступательной операции. По этой теме в различных органах военной печати было опубликовано несколько статей.

В 1965 г. в звании подполковник он был уволен из Вооруженных Сил в запас и принят на работу в Саратовский госуниверситет доцентом кафедры истории СССР советского периода. Здесь прошли все последующие 22 года его педагогической и научной деятельности. В 1974 г. был избран на должность профессора, а с января 1985 г. по декабрь 1987 г. являлся заведующим этой кафедры.

С приходом на исторический факультет Д.П. Ванчинов обратился к исследованию истории советского тыла в годы Великой Отечественной войны на материалах областей и автономных республик Поволжья. В 1973 г. была защищена докторская диссертация «Саратовское Поволжье в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.». Под этим же названием в 1976 г. в Издательстве СГУ была опубликована монография. В результате дальнейшего изучения архивных и опубликованных источников по Татарской и Калмыцкой АССР, Куйбышевской, Ульяновской, Пензенской, Сталинградской и Астраханской областям была подготовлена монография «Военные годы Поволжья». В развитие этих исследований с 1976 г. по 1985 г. были опубликованы брошюра «Героический подвиг гвардейцев-саратовцев в годы Великой Отечественной войны» и монографии «Трудящиеся Поволжья – фронту. Оборонно-массовая работа в годы Великой Отечественной войны» (в соавторстве с В.Н. Даниловым и Д.Д. Ченакалом) и «Саратов – прифронтовой город» (в соавторстве с Н.И. Шабановым). Эти труды позволили сформировать в Саратовском университете новое научное направление и заслуженно принесли ученому признание ведущего в Поволжье исследователя по истории Великой Отечественной войны. По данной тематике под его научным руководством было подготовлено двенадцать кандидатских диссертаций.

Д.П. Ванчиновым был введен в научный оборот и проанализирован огромный конкретно-исторический материал. Сделанные выводы и обобщения вышли за рамки краеведения и обогатили в целом историографию Великой Отечественной войны. В трудах были комплексно и проблемно рассмотрены: перестройка народного хозяйства на военный лад, развитие промышленности и транспорта, состояние сельского хозяйства и сферы культуры, оборонно-массовая работа, жизнь и быт людей военной поры, боевые подвиги воинов-волжан, всенародная помощь фронту. Тем самым был преодолен недостаток местной историографии, когда вне пределов серьезного анализа оставались базисные категории, когда внимание фиксировалось лишь на отдельных индивидуальных достижениях тружеников тыла, а трудовые усилия подменялись общественными починами населения, чаще всего всенародным движением по сбору средств на строительство боевой техники. Впервые в научной литературе о военных годах Поволжья были сформулированы особенности развития экономики региона, определены этапы формирования на территории края воинских частей и соединений и формы взаимодействия с ними местного населения. В работах не умалялись трудности и лишения, которые испытал советский народ в военное время, не обходились негативные явления, имевшие место в тот период, в частности, репрессии против населения Республики немцев Поволжья и Калмыкии.

Лекции по курсу отечественной истории, и, в первую очередь по истории Великой Отечественной войны, прочитанные Д.П. Ванчиновым в Саратовском университете и других вузах, вызывали неизменный интерес среди слушателей, отличались глубиной и блестящим знанием предмета. Ученый активно участвовал в научно-пропагандистской работе, уделял большое внимание военно-патриотическому воспитанию молодежи. Им были опубликованы в местной периодической печати десятки статей, прочитаны сотни публичных лекций среди населения. Д.П. Ванчинов оказывал помощь в организации Ивановского, Самарского, Челябинского и Волгоградского университетов. В 1981-1986 гг. возглавлял специализированный совет по защите докторских диссертаций на историческом факультете Саратовского университета. Долгое время являлся редактором межвузовского научного сборника «Поволжский край», руководил секцией по истории регионального координационного и научно-методического совета АН СССР и Минвуза РСФСР, выполнял ответственные партийные поручения: возглавлял партийную организацию факультета, был членом парткома университета. Заслуги Д.П. Ванчинова в годы Великой Отечественной войны и в мирное время отмечены рядом правительственных наград: орденами Отечественной войны I и II степени, Красной Звезды, Знак Почета, 16 медалями.

В своих работах, в публичных выступлениях, в беседах со своими учениками Д.П. Ванчинов был принципиальным и честным ученым, отвергавшим конъюнктуру, выступавшим  против лакировки и приукрашивания исторической действительности. Не случайно, часть подготовленных работ ему так и не удалось опубликовать. Это очерки о видных земляках, полководцах Великой Отечественной войны – И.И. Масленникове, И.В. Тюленеве, Г.Ф. Захарове, незаслуженно забытых официальной историографией, а также научно-публицистический труд «В середине века» об истории советского государства в 1950-е гг., отдельные стороны общей концепции и целый ряд частных наблюдений, которые не вписывались в господствовавшие в то время схемы.

Д.П. Ванчинова отличали удивительная работоспособность и неустанный научный поиск, глубокая убежденность в правоте своих жизненных идеалов, требовательность и личная скромность, доброжелательность к людям, готовность прийти на помощь, щедро поделиться своими идеями и знаниями. Д.П.Ванчинов ушел из жизни 5 декабря 1987. (В.Н.Данилов о Д.П.Ванчинове)

 

Д.П.Ванчинов

 

Озолин Артур Иванович родился 7 января 1907 г. (23 декабря 1906 г.) в г. Сердобске Саратовской области. В 1925 – 1928 гг. учился в Саратовском педагогическом техникуме. В 1930 – 1933 гг. учился одновременно на лингвистическом и историческом факультетах Саратовского педагогического института. Наряду с этим в 1932 – 1934 гг. преподавал в Саратовском техникуме иностранных языков и на Сталинградском медрабфаке. В октябре 1934 г. стал ассистентом кафедры истории Запада и Востока Саратовского педагогического института. С декабря 1942 г. по ноябрь 1945 г. служил в рядах действующей армии. В июне 1948 г. защитил кандидатскую диссертацию «Пражане и табориты» на историческом факультете Московского университета.

В 1954 г. был приглашен участвовать в международной научной конференции в Праге, посвященной истории влияния гуситства на европейское общество.

С конца 1940-х гг. в качестве совместителя преподавал в СГУ историю южных и западных славян. С 1955 по 1984 гг. работал на историческом факультете СГУ сначала в качестве доцента, а затем профессора кафедры истории средних веков. Основатель и редактор «Славянского сборника».

Награжден орденом «Знак почета» (1953), несколькими медалями, в том числе памятной медалью Национального музея Чехословакии в честь 550-летия гибели Яна Гуса (1965). Скончался в 1997 г.

 

 

А.И.Озолин

 

Персов Марк Соломонович родился 23 мая 1903 г. в с. Климки Черниговской губернии. Вступил в ряды РКП(б) в 16 лет и в годы гражданской войны был на подпольной комсомольской работе в Крыму. В начале 1920–х гг. находился на комсомольской работе в Баку и Новосибирске, был направлен на учебу в МПИ им. Либкнехта, который окончил в 1927 г., а в 1931 г. завершил учебу в Институте красной профессуры. Преподавал историю в вузах Иркутска, Горецком СХИ (Белоруссия). В ходе чисток 20-30-х гг. несколько раз исключался из рядов ВКП(б), а затем восстанавливался. По этой причине  в 1936-1939 гг. работал токарем на одном московском предприятии. Во время Великой Отечественной войны служил в рядах Красной Армии. После демобилизации приехал в Саратов, где начал работать старшим преподавателем, а затем доцентом кафедры основ марксизма-ленинизма СГУ. Здесь же защитил (в 1948 г.) кандидатскую диссертацию «Борьба большевиков за преодоление отсталости и обеспечение национальной независимости России (дооктябрьский период)». В 1950 г. вынужден был уйти с кафедры основ марксизма-ленинизма в связи с критикой его преподавательской деятельности партийными органами (критика была явно необоснованной). С марта 1951 г. его преподавательская и научная деятельность протекала на кафедре истории СССР СГУ, сначала старшим преподавателем, затем доцентом и профессором. В 1971 г. Марк Соломонович защитил в Институте истории СССР АН СССР докторскую диссертацию «Обобщение и использование исторического опыта в работах В. И. Ленина», в 1973 г. получил ученое звание профессора. Марк Соломонович принадлежал к числу самых уважаемых преподавателей истфака СГУ, обладал широкой исторической эрудицией, глубокими знаниями в области методологии истории. Его лекции по истории России эпохи империализма отличались глубоким теоретическим обоснованием, насыщенностью фактическим материалом. Очень интересными были многочисленные спецкурсы, читавшиеся профессором на истфаке. Редактируемый им «Историографический сборник» пользовался заслуженным признанием у исторической общественности страны. Выступления М. С. Персова на научных конференциях и симпозиумах отличались новизной, вызывали дискуссии. М.С. Персов награжден орденом «Красной Звезды». Умер Марк Соломонович 17 января 1982 г. в Саратове.

 

 

М.С.Персов

 

Хасин Владимир Александрович (1924 -1969). В начале 1960-х годов заместитель декана исторического факультета СГУ по вечернему и заочному отделению. Войну начал в 1941 году.  В 1942 -1943 старший сержант, командир расчета 29 истребительного противотанкового артиллеристского полка. С конца 1943 года курсант Ульяновского танкового училища. 1944-1945 гг. лейтенант, командир взвода тяжелых танков ИС-2. Участник обороны Кавказа, освобождения Польши и взятия Берлина.

 

В.А.Хасин

 

Владимир Григорьевич Борухович родился 16 декабря 1920 г. в семье ремесленника-кустаря в п. Городок Винницкой области на Украине. В 1929 г. семья переехала в Ленинград, где отец Владимира Григорьевича работал грузчиком, а после серьезной травмы – сторожем в морском порту. Мать Владимира Григорьевича всю жизнь занималась домашним хозяйством и воспитывала шестерых детей.

В 1937 г., после окончания 9 класса, Владимир Григорьевич был вынужден начать самостоятельную жизнь, так как больной отец был не в состоянии содержать семью. Первым его местом работы был завод «Прогресс», где он освоил специальность шлифовщика линз для оптических приборов. Одновременно он учился в вечерней школе рабочей молодежи. Явная склонность к гуманитарной области знания, проявившаяся уже в годы учебы в школе, привела Владимира Григорьевича в 1938 г. на исторический факультет Ленинградского университета. Без колебаний он избрал специализацию по истории античного мира и классическим языкам. Учился блестяще. Но через два года началась Великая Отечественная война. Как и большинство его сверстников, в 1941 г. Владимир Григорьевич стал в ряды защитников Отечества. Стрелок-радист танка Т-34 Борухович участвовал в обороне города на Неве, а затем с боями прошел от Ленинграда до Вены. Дважды горел в танке, удостоен боевых наград.

Демобилизовавшись из армии в конце октября 1945 г., Владимир Григорьевич вернулся в Ленинградский университет, где продолжил учебу сразу на двух факультетах – историческом (по кафедре истории древней Греции и Рима) и филологическом (по кафедре классической филологии). Его учителями были выдающиеся отечественные ученые: академик Иван Иванович Толстой, профессора Сергей Иванович Ковалев, Соломон Яковлевич Лурье и др. Научным руководителем дипломной работы был С.И. Ковалев. Дипломная работа позднее была опубликована в «Ученых записках Ленинградского университета» – случай неординарный для студенческого сочинения. После окончания университета Владимир Григорьевич поступает в аспирантуру, где шлифует свое мастерство ученого-историка и переводчика древних авторов. 12 сентября 1950 г. состоялась защита его кандидатской диссертации. После этого началась преподавательская деятельность в вузах: три с половиной года в Мурманском педагогическом институте, затем пятнадцать лет в Горьковском государственном университете и около тридцати лет в Саратовском университете.

В эти годы проявились все лучшие качества Владимира Григорьевича как преподавателя, ученого, редактора, переводчика, научного руководителя. Одним из важных качеств Владимира Григорьевича как преподавателя было уважительное отношение к студенту. Всех своих учеников он называл по имени-отчеству, одинаково внимательно выслушивая и отличника, и «слабачка». Он никогда и никого не уговаривал приходить к нему на факультатив или заниматься дополнительно греческим языком. Студенты шли сами. Эта популярность была в значительной степени связана с огромной эрудицией Владимира Григорьевича и его умением щедро делиться своими знаниями со студентами. Преподавательскую деятельность Владимир Григорьевич не оставлял до тех пор, пока ему позволяло состояние здоровья.

Являясь замечательным преподавателем, Владимир Григорьевич был в первую очередь выдающимся ученым, которого отличали огромная эрудиция, исследовательский и литературный талант. Диапазон его научных занятий был чрезвычайно широк: греки в Египте (докторская диссертация, которую он защитил в 1967 г.), архаическая и классическая Греция, античная письменная традиция, греческая и римская литература. Им опубликовано 7 монографий, более 70 статей, 17 переводов древних авторов, отредактировано 12 сборников документов и научных статей. Стоит отметить, что целый ряд публикаций Владимира Григорьевича увидел свет в иностранных научных изданиях, что в советское время было совсем не просто и являлось неопровержимым свидетельством того, что в его лице отечественное антиковедение имело выдающегося ученого, стоявшего вровень с крупнейшими западными специалистами. Труды Владимира Григорьевича являются ценным вкладом в сокровищницу мировой науки об античности, они по достоинству оценены отечественными и зарубежными коллегами. Опыт и талант научного работника позволили ему в 1972 г. создать и в течение более чем двух десятков лет возглавлять издание межвузовского научного сборника «Античный мир и археология», быстро завоевавшего авторитет среди специалистов.

Продолжением любого ученого являются его ученики, также вставшие на тернистый путь науки и добившиеся в ней признания. И тут Владимиру Григорьевичу было чем гордиться: он подготовил немало специалистов для отечественной исторической науки, в том числе достигших ученой степени доктора наук и звания профессора. Кафедра истории древнего мира СГУ, которой В.Г.Борухович руководил более двадцати лет, занимает одно из ведущих мест в российской науке об античности, активно сотрудничает с российскими и зарубежными коллегами. Те, кто работает на ней сейчас, свято чтят память своего учителя, друга и коллеги – профессора Владимира Григорьевича Боруховича, одного из ярких представителей старшего поколения отечественных исследователей античности. В.Г.Боруховчи ушел из жизни 22 сентября 2009 года.

В.Г.Борухович (слева)