Продолжаем серию публикаций работ обладателей Гран-при и победителей Четвёртого конкурса для творчески одарённых старшеклассников Саратовской области, других регионов России и стран ближнего зарубежья «ВЛАСТЬ СЛОВА», который проводился Институтом филологии и журналистики СГУ.

Сегодня вашему вниманию представлена работа победителя в номинации «Филологический этюд» Екатерины Ермошиной, ученицы 10 класса СОШ № 1 г. Хвалынска. Учитель-консультант – Светлана Анатольевна Хатькова.

Л. Андреев. Ангелочек

Рассказ Л. Андреева «Ангелочек» – рассказ о тринадцатилетнем мальчике Сашке, который в Рождественскую ночь «ещё только начинал жить». История о жизни «на печальной, грешной и страдающей земле» как история о медленном рождении, когда наделённый душою как частью естества человек «становится душою живою» (Быт. 2:7).

«Непокорная, смелая душа» мальчика, одарённая разумом и волей, «смятенная душа» человека, «которому временами хотелось перестать делать то, что называется жизнью», спасается в Рождественскую ночь самим человеком, прошедшим путь от ненависти к жизни до любви жизни, от мщения жизни до её защиты, от понимания жизни как зла до осознания жизни как добра. «Кроткий покой» обретает в ночь, когда совершается таинство Рождества, «смелое личико человека», начинающего жить.

До тринадцатого в своей жизни Рождества Сашка воспринимал мир как жизненное зло, потому что его жизнь состояла из одной боли: боли физической («боли в пояснице и во всём теле, когда мать ставит его на целый вечер на колени») и боли душевной от постоянного унижения («хотелось… не слушать, как все его ругают»). Он не мог принять данный ему мир, потому что не был рождён равнодушным. «Он не мог спокойно отнестись ко злу и мстил жизни». И формы мести его были справедливы: физические («бил товарищей», «укусил за палец мать») и душевные («целый день лгал то учителям, то матери»). На боль он отвечал болью.

Результатом его единоборства с жизнью, результатом его сопротивления жизни стало изменение жизненного строя («Перед Рождеством Сашку выгнали из гимназии»): мир предложил Сашке принять вместо жизни как зла жизнь как существование. Сашка посчитал «существование возможным»: оно «дало ему свободу» от обязательств перед кем-либо или чем-либо («он перестал умываться по утрам холодной водой, в которой плавают тоненькие льдинки»). Но, начав «существовать», маленький человек впервые испытал страх перед ненавистной жизнью («он боялся … голода, так как мать перестала совсем кормить его»).

Неравенство сил противоборствующих сторон (жизни и маленького человека) как несправедливость мирового порядка Сашка «документалировал» («вся черновая тетрадка заполнена была карикатурами, и чаще всех повторялась такая: толстая и низенькая женщина била скалкой тонкого, как спичка, мальчика»).

Для людей, чья жизнь была освещена любовью, заботой близких, теплом семьи, уютом дома, Сашка был «испорченным мальчиком». Для Сашки же, в жизни которого света было мало и в прямом значении («В маленькой комнатке… горела на столе кухонная лампочка, и слабый желтоватый свет её с трудом проникал через закопчённое стекло». «Слабый свет проникал через широкую щель вверху, где перегородка на четверть не доходила до потолка»), и в переносном значении, потому что не знал Сашка материнской любви, был  для матери лишь «щенком», которого ей хотелось ударить, а не приласкать («Крикнула на него мать, замахнулась кулаком». … «Изобью я тебя, ох, как изобью! – кричала мать…»), эти люди сами были «антипами толсторожими», «чертями». Для Сашки, презиравшего отца за слабость и ложь... Для Сашки, называвшего отца «жалким человеком»…

Но был ли сам Сашка «жалким человеком», чья душа жила в полутьме, в сумерках жизни? Страшилась ли его душа света – света правды, света любви?

Правды о себе Сашка не боялся. В карикатурах, которые он рисовал на себя, не было лукавства. («Проорав сколько нужно, он сразу умолкал, показывал язык и рисовал в черновой тетрадке карикатуру на себя, как орёт».) В этой «черновой тетрадке» не было карикатур на отца – «жалкого человека». Может быть, потому что отец вызывал в душе Сашки не только презрение. Сын сочувствовал отцу как человеку «больному», пострадавшему от «тоненьких льдинок жизни», потерявшему в жизни любовь, надежду, радость и потому «погибшему». Сашка не высмеивал образ «отжившего человека». Разум мальчика был светел. «Непокорная, смелая душа» его не была темна. Ведь в чём проявляется свет любви? В заботе о душе и теле. Сашка «не лгал только одному отцу». Сашке «действительно захотелось что-нибудь принести больному… человеку».

Был ли Сашка «злым мальчиком»? Был ли он сам носителем того зла, борьба с которым стала смыслом его жизни? «Обычное выражение дерзости и самоуверенности» его лицо принимало лишь тогда, когда «казалось, что чьи-то железные руки взяли его сердце и выжимают из него последнюю каплю крови».

В тринадцатую в своей жизни Рождественскую ночь  он «с изумлением» вдруг понял, «чего  не хватало в картине его жизни и без чего кругом было так пусто, точно окружающие его люди неживые». Он впервые  противопоставил себя другим как единственно живой на свете человек среди «неживых людей». На Рождество среди «назойливого света» чужого благополучия он увидел того, кто так же, как и он, «был бесконечно далёк и не похож на всё, что его здесь окружало». «Сашка не осознавал, какая тайная сила влекла его к ангелочку, но чувствовал, что он всегда знал его и всегда любил, любил больше, чем перочинный ножичек, больше, чем отца, и больше, чем всё остальное… Медленно приближая ангелочка к своей груди, он… улыбался тихой и кроткой улыбкой, замирая в чувстве неземной радости…  И в этот короткий миг все заметили загадочное сходство между неуклюжим, выросшим из своего платья гимназистом и одухотворённым рукою неведомого художника личиком ангелочка». 

Что же происходит с Сашкой в его тринадцатую Рождественскую ночь? Сбывается «надежда тоскующей о Боге души». «Смятенная» души Сашки, впитывая  в себя «всё добро, сияющее над миром, всё глубокое горе», побеждает своим светом «чёрный мрак обид, жестокостей, унижений и злобствующей тоски». В этот «короткий миг», рождаясь, становясь живою душою, начинает жить спасённый младенец Сашка. «Перед сиянием его лица… радостно улыбнулась седая, важная дама, дрогнул сухим лицом лысый господин, и замерли в живом молчании дети, которых коснулось веяние человеческого счастья».

Сашка, «начинающий жить» человек, улыбался «тихой и кроткой улыбкой»… Его душа, как зеркало, отражала тот «божественный свет», которого так не хватало «в картине жизни» мальчика и которого так много было в эту ночь рождения Спасителя. Таинство Рождества «уничтожало бездонную пропасть, которая отделяет человека от человека и делает его таким одиноким, несчастным и слабым». «Отец неосознаваемым движением положил руку на шею сына, и голова последнего так же невольно прижалась к чахоточной груди». Так замкнулся «светлый круг», не тот, «который образовался от зажжённого фонаря», что видел Сашка в морозную ночь, накануне Рождества, а тот, который создаёт живая душа, своим «кротким покоем» в эту великую ночь согревая больные сердца. Это была ночь любви, заботы, ласки, ночь добра, ночь радости и печали. Если раньше он «не мог спокойно относиться ко злу и мстил жизни», то теперь Сашка не мог спокойно относиться к добру и с той же страстью «непокорной и смелой души» любил жизнь. «А-ах! – вырвался продолжительный, замирающий вздох из груди Сашки, и на глазах его сверкнули две маленькие слезинки». И «углы губ его» не «подёргивались от желания оскалить зубы», потому что «мягким» был «божественный свет», которым «горел» ангелочек, так похожий на Сашку.

В «Толковом словаре живого великорусского языка» В. Даля слово «ангелочек» имеет два значения: ангелочек как игрушка и ангелочек как человек, которого любят, ласкают. Значения же слов «ангел» и «душа» совпадают: духовное существо, одарённое разумом и волей. Буквальный перевод слова «ангел» с греческого языка – вестник. В религиозном понимании – посланец Бога к людям, исполнитель его воли, духовное и бестелесное существо. Переносное значение слова «ангел» в «Толковом словаре русского языка» С. Ожегова, Н. Шведовой – воплощение доброты, кротости.

О каком же «ангелочке» написан рассказ Л. Андреева?

О маленьком человеке, одарённом разумом и волей, стремящемся к целостности души, тела, духа, к целостности всего живого на свете, выбирающем для себя идеалы доброты, кротости? 

О «милой» рождественской восковой игрушке, с «прозрачными стрекозиными крылышками» и «розовыми ножками»; игрушке, казавшейся «живой»; игрушке, разволновавшей мечтами человека; совершившей перелёт от рождественской ёлки до горячей печки; растаявшей; упавшей; превратившейся в «бесформенный слиток», неинтересный даже «любопытному прусаку»?

О духовном существе, бестелесном и потому способном принимать любые случайные формы для того, чтобы мы могли понимать волю Того, Кто, спасая наши души, стремится разбудить наше сознание? И тогда «картина медленного разрушения» ангелочка не так печальна в рассказе Л. Андреева. Она лишь напоминание о том, что такое «жизнь человека», с точки зрения самого писателя. «Ночью вспыхнет свеча. Смотрите на пламень. Это жизнь человека. Он никогда не знает, что несет ему день, час, минута. В слепом  неведении он покорно живет надеждами,  страхом. Вот он маленький. Смотрите: ярко пылает его свеча. Ветер рыскает – горит свеча. А воск убывает, съедаемый огнем. Вот он большой. Странно мерцает его свеча, точно морщится, дрожит и прячется. Тает воск, съедаемый огнем. Вот он большой и слабый. Огонь дрожит и падает. Гаснет тихо. Ночью пришел, в ночь возвратился». (Л. Андреев. Жизнь человека.)

Рассказ Л. Андреева «Ангелочек» – это рассказ о рождественском чуде, случившемся с человеком, который, наделённый душою как частью естества, «стал душою живою»; это рассказ о сердечной радости, дарующей человеку мир и «кроткий покой».