Якубович Леонид Аркадьевич

Родился 31 июля 1945 года.

 

Актёр, телеведущий, продюсер. С 1 ноября 1991 года и по сей день является бессменным ведущим капитал-шоу «Поле чудес».

 

В 1998 присвоено звание «Заслуженный артист Российской Федерации». Он удостоен премии «Золотой Остап» (1994 г.) в номинации «Лучший шоумен года», премии телевизионной Академии «ТЭФИ» в номинации «Лучший ведущий развлекательной программы» (1995, 1999) и премии Союза журналистов России в номинации «Лучший ведущий года» (1997). Является академиком телевизионной Академии, членом Союза журналистов России, членом президиума Московского отделения Фонда мира России.

Из книги «Владислав Листьев. Послесловие…»[1]

Влад рассказывал мне о том, как он с ребятами придумал «Поле чудес» и что там будет происходить. Я тогда ещё очень удивился: как это, после «Взгляда» какое-то колесо? А Влад говорил о том, что надо развивать развлекательное телевидение, что сплошная информация приелась. Надо сказать, он невероятно легко и точно ловил идеи. 

?…?

Я помню, как Влад предложил мне вести программу. ?…? Мне показалось, что я ослышался. Он сказал: «Я тут подумал и решил отдать тебе «Поле чудес». Как ты на это смотришь?» Потом была длинная пауза. Он ещё что-то говорил, но я уже ничего не слышал. Показалось, что Влад сошел с ума. Как это – отдать? И для чего мне? На всеобщий позор? Это же профессия, этому надо учиться. Как это вообще будет происходить? Никаких телевизионных амбиций у меня не было. ?…? Влад довольно долго меня уговаривал. Даром убеждения он владел. Без особого напряжения, но он умел это делать. Собственно, никаких особых аргументов не было. Просто: «Давай попробуем». Предлагал даже записать одну передачу, которая не пойдёт в эфир. Обещал стоять во время записи рядом. Когда я все же согласился, Влад действительно ещё много месяцев стоял за камерой. Правила игры я никак не мог выучить, меня постоянно замыкало, все от меня сатанели. 

?…?

Я, например, слышал, как Влад давал интервью. Никакой, даже самый профессиональный журналист не мог его разговорить, выудить из него информацию и даже близко подойти к тому, к чему он не хотел, чтобы подходили. Мы с ним всегда обсуждали только работу. Работу, работу, работу, а во всём остальном, надо сказать, Влад был довольно молчаливый человек.

?…?

Я думаю, задачи, которые Влад ставил перед собой, были скорее стратегическими. Это вполне сочеталось с его тактикой. Например, у него была такая манера – проигрывать предстоящие ответственные разговоры. «Пойду к этому и скажу то-то, а он мне ответит это, и тогда я ему скажу следующее...» Он просчитывал возможности занять пост генерального директора первого канала году в 93-м или даже в 92-м. Мы летели с Владом из Москвы в Мюнхен, и я помню наш разговор, очень спокойный и очень тихий. Влад говорил о создании холдинга на основе канала, о том, что время рекламного бандитизма прошло, на телевидении должны работать профессионалы. Сказал, что к нам просто подобраться не могут, все обложено – количество неизвестно как народившихся рекламных контор немыслимо, это надо каким-то образом структурировать. Обрисовал стратегию этого холдинга и то, как будет делиться рекламное пространство в целом. Каким образом будут распределены роли и насколько жёстким будет отношение к тем, кто не согласится с этими предложениями. Я ответственно говорю: он понимал опасность такой стратегии. Я ещё тогда сказал: «Ребята, вы сошли с ума!» Так что он шёл к своей цели абсолютно здраво и осознанно! Когда это предложение последовало, ничего необычного в нем для него не было. А вот дальше в подробностях мы уже не обсуждали. 

?…?

От того Влада, которого я помнил в 87-м году, в 95-м осталось процентов 30. Но при всём напряжении его работы он вновь мог превратиться в того, прежнего, Владика, смешного, забавного, обожающего розыгрыши и даже немного сентиментального. В такие моменты он открывался. Но это случалось всё реже. Он стал более нервным; раздражительным, жёстким.

?…?

Он был совершенно закрыт, доходило до рецидивов какой-то странной подозрительности: он все должен был делать сам, даже то, без чего легко можно было обойтись. Предложения, которые мож­но было обсудить на уровне администратора, он брал под свой контроль. В кабинет входили какие-то странные личности, ивсе вопросы он решал самостоятельно. 

?…?

С ним было практически невозможно разговаривать. «Я занят... Потом!» ?…? Общение сократилось не только количественно, но и качественно. Думаю, это коснулось не одного меня. Собственно, об этом могут рассказать все, кто общался или работал с Владом в тот период (речь о последнем годе жизни Листьева. – Прим. ред.).